Иржи Грошек - Файф-о-клок

Андрей Спепановитч стал припоминать античные источники, где богиня Геката представлялась трехликой и слыла покровительницей всякой нечисти и колдовства. К несчастью, он сравнивал ее с Бабой-Ягой из русского народного эпоса…

– А какое это к вам имеет отношение?! – попробовал выкрутиться Андрей Степановитч.

Но красотка посмотрела на профессора столь выразительно, что Андрей Степановитч возблагодарил Господа, что не полез в научные дебри и не стал уточнять – сколько Бабе лет относительно прототипа.

– Я Геката Триодитис, богиня перекрестков, матюжница и приколист, – представилась красотка. – Скитаюсь в сопровождении собак и призраков. Правда, в последнее время предпочитаю «Harley Davidson», потому что на собаках далеко не уедешь… А вы пишете о каком-то «Видении святой Феодоры» и яйцах Кощея Бессмертного… Но главное, позвольте заметить, моими атрибутами считаются факел, бич и змея – а не кокошник…

«А у меня – композитор Глюк!» – подумал Андрей Степановитч и радостно заулыбался. Потому что ощутил необычайную легкость, как будто его накачали гелием.

– Надолго к нам пожаловали? – бодренько осведомился профессор. – С мужем или с детками? А может, путешествуете в романтическом одиночестве?

Геката расхохоталась.

– А вы совсем распоясались, Андрей Степановитч! – определила она. – И надо бы за вами приглядывать, да думаю, что Мария Симеоновна с этим справится лучше…

Профессор Радзивилл живенько представил себя в инвалидном кресле и Марию Симеоновну в халатике сестры милосердия. Видение наполовину приятное – по части халатика и отвратительное – по части слюнявых пузырей, которые ненамеренно выдувал Андрей Степановитч.

– Засим позвольте откланяться! – несколько церемонно сказала Геката. – Не будем торопить события. Приговор объявлен, и милосердие не за горами… А книженции ваши – я ликвидирую! К чему людям голову морочить?!

Она присвистнула, и кабинет моментально очистился от книжных пачек, а вдыхать и выдыхать стало свободнее. «К дождю!» – подумал Андрей Степановитч и не заметил, как следом за «Аналогиями» исчезла и сама Геката.

Еще побродив какое-то время по кабинету, Андрей Степановитч учудил следующее… Присел возле шкафа и осторожно постучался в дверцу.

– Эй, дворник! – позвал профессор. – Дво-о-о-о-о-о-орник!!!

Но никто ему не ответил… Андрей Степановитч попробовал открыть шкаф, но дверцы словно заклинило.

– Балерина! – позвал профессор. – Балери-и-и-и-и-ина!!!

И тоже – безрезультатно.

Тогда Андрей Степановитч принялся что есть силы барабанить по шкафу, пинать его ногами и бодать головой, да только набил себе шишек и ободрал колени.

– Пустите меня обратно! – надрывался Андрей Степановитч. – В светлое прошлое!!!

Однако на шум и крики сбежались только сотрудники научного института и сгрудились в кабинете Андрея Степановитча, постанывая от возбуждения. Ведь не каждый же день случается видеть солидного человека в таком безобразном состоянии. А профессор, не обращая на них внимания, пытался опрокинуть платяной шкаф навзничь…

– Что случилось? – спрашивали опоздавшие к началу представления.

– У профессора ключ потерялся от шкапа…

– А что у него там?!

– Да бес его знает, но очень расстраивается…

Двухтомник профессора Радзивилла «Аналогии и патологии»

Джо и Джеймс путешествовали по методике «бэд-энд-брекфаст», где каждому гостю положена постель и два куриных яйца всмятку. Но Джо и Джеймс слыли английскими коммунистами, поэтому за завтраком съедали по одному куриному яйцу, а второе оставляли детям Поволжья… Семнадцатого июня Джо и Джеймс прибыли в Санкт-Петербург рейсом из Лондона и остановились «в русской семье с коммунистическими традициями». Они заранее оговорили этот факт, мечтая попасть на фамилию, где дедушка в свое время форсировал Сиваш, а бабушка зажигала в коннице Буденного. Но предоставленный сервис сразу же захромал, в виде коммунистического интернационала, который предположил, что ему принесли пенсию. «Грендмазер-большевик» отказывался брать английские фунты стерлингов и требовал свои кровные шестьсот рублей прожиточного минимума. «Да что я – дура?! – возмущался „грендмазер“. – На какие шиши я стану яички покупать?!» И категорически отпихивал разноцветные бумажки с английской королевой. За эти действия, несовместимые с туристическим бизнесом, «грендмазер-большевик» был изолирован от иностранцев вместе со своим партийным билетом.