Честно сказать, я кривил душой, поскольку при определенных обстоятельствах любая мало-мальски оборотистая дамочка могла уговорить меня на что угодно.
– В том-то и фокус! – в свою очередь улыбнулась Юлия Феликс. – Иначе зачем артисту оригинального жанра хорошенькая и длинноногая ассистентка?
– Ну-у-у… – предположил я.
– Не только, – заметила Юлия Феликс. – Надо ввести в заблуждение зрителей, что главное – это ее ноги! А дальше… Писатель теряет бдительность, как только увидит фигуристую поклонницу своего таланта, и совершенно не обращает внимания на детали – что за книгу он подписывает…
– Приведите пример, – попросил я, хотя сразу же догадался, о каком долбанутом писателе ведется речь.
– С удовольствием, – откликнулась Юлия Феликс. – Как назывался ваш первый роман?
– «Прощальный обед тринадцатого легиона», – сообщил я.
– Все верно! – кивнула она, достала из сумочки книгу, открыла на первой странице и торжественно зачитала: – Юлии Феликс на память об авторе! – После чего продемонстрировала обложку: «Омлеты и яичница».
– Название тоже подбирали со смыслом? – горестно усмехнулся я.
– У меня не было времени разыскивать вашу книгу, – призналась Юлия Феликс, – что первую, что вторую, что третью! Я выбрала в магазине подходящую по формату. Ведь последний роман Ингмара Кляйна печатали несколько лет назад, когда Бритни Спирс еще была девственницей!
– С Бритни Спирс все понятно, – отмахнулся я. – А вам для чего это понадобилось?
– Ну что я могу сказать, – пожала плечами Юлия Феликс. – Во всем виновата бурная молодость в стиле семидесятых. Тогда бы и Бритни Спирс закидали тухлыми помидорами. Мы все лишались девственности наперегонки – кто хором, кто поодиночке.
– Тьфу ты черт! – разозлился я, потому что спрашивал не об этом.
Конечно, меня больше интересовало – зачем Юлия Феликс устроила давешнее представление, чем лишение девственности целого поколения. Но почему, когда спрашиваешь «про это», все непременно думают об одном?!
– Не надо ругаться, – весьма доверительно обратилась ко мне стюардесса. – Где вы теперь сыщете девственницу?!
– В данный момент она меньше всего мне нужна, – пробурчал я. – Скажите, а пассажирские самолеты по-прежнему не укомплектованы парашютами?
– И презервативами? – тут же уточнила Юлия Феликс.
– Вам для чего эти изделия? – насупился я.
– А вам для чего парашюты? – осведомилась Юлия Феликс.
– Я, например, хочу немедленно выйти!
– А ваша молодая жена хочет немедленно помириться, – сообщила мне стюардесса по большому секрету. – Как это трогательно! Любить друг друга в заоблачных высотах!
– Девять тысяч метров над уровнем моря! – перевела Юлия Феликс заоблачную любовь в понятное измерение.
– Девять тысяч пятьсот, – внесла поправочку стюардесса. – Командир корабля, пилот первого класса Виктор Николаевич Попов, приветствует вас на борту нашего авиалайнера!
– Полный отпад! – Юлия Феликс закатила глаза и откинулась на спинку кресла, имитируя крайнюю степень женского восторга.
– Я могу уступить кладовочку, – намекнула мне стюардесса. – Там тесновато, но романтично!
– Вы насмотрелись западной порнографической продукции! – ответственно заявил я.
– Пока еще нет, – призналась стюардесса. – Отдельные фильмы приберегаю для семейного отпуска. Но, если начистоту, я тоже вышла замуж не девственницей. И до сих пор счастлива! Хотите еще шампанского?
Юлия Феликс моментально пришла в себя, аккуратно развернула платочек и приложила к своим глазам. Со стороны могло показаться, что женщина переживает, но я-то чувствовал, как она щиплется.
– Вы очень любезны, – откликнулся я на предложение стюардессы выпить шампанского, чтобы Юлия Феликс от меня отвязалась и прекратила щипаться.
– И вам, дорогая, – заметила стюардесса, – лишний бокал шампанского тоже не повредит!
– И два – не повредит, – уверенно заявила Юлия Феликс.
Однажды мне рассказали историю о женской солидарности. Кому-то кажется, что такого явления в природе больше не существует, однако остались еще окопы со времен амазонок…
[4]Жена и любовница никак не могли поделить одного мужчину. Почему свет клином сошелся на этом недоноске – вопрос другого порядка, ибо особой ценностью объект не отличался: полтора на полтора метра, без рамы, а сверху плешивый, как драп-поплюй, побитый молью. Ну и так далее, по каталогу для женщин, которым терять больше нечего: шибко пьющий, не в меру курящий, и что ни слово, то мат.
Читать дальше