Сюльви Кекконен - Современная финская повесть

Хотя до закрытия оставалось еще больше часа, советник по усадебному праву поднялся и стал прощаться. Он собрался уходить: привык ложиться после хорошей трапезы. С этого начались прощанья. Один ссылался на печень, другой на сердце, третий на временное жилье — у каждого нашлась какая-нибудь причина. Хейкки Оксе показалось, что все они спешат избавиться друг от друга. Компания пожилых господ, из которых большинство не доживет до следующего юбилея через десять лет, а остальные превратятся в старых дедов-пенсионеров.

Видно, никто не хотел оставаться последним. Даже ректор — организатор встречи — заспешил вместе с другими. Словно боялись старого поверья: кто в субботу последним замешкается в бане, с того черт сдерет кожу и повесит ее на жердь.

Он попрощался с ними в вестибюле и вернулся в зал. Эрккиля беседовал с директором банка и доктором. Они, видно, не собирались уходить. Эрккиля держал за пояс официанта и делал заказ.

— Иди к нам.

— Я думал, вы уже ушли.

— Хэ. Мы пошли помочиться, чтобы не провожать этих страдающих смертным приговором стариков, — подмигнул доктор.

— Садись к столу.

Он не сел. Он попрощался, пожелал всем доброго здоровья, напомнил Эрккиля про холодильник, сказал «до свиданья через десять лет» и ушел.

Ночи еще слишком светлые. Рыба не подходит к берегу. Лучше отвести сети поглубже.

Когда он выплыл из камышей в открытую воду, камыши зашуршали. Озеро было спокойно. Из деревни на конце мыса за добрый километр доносились голоса. Кто-то заводил мотоцикл. Баня, островок перед баней и мостки уменьшались на глазах. Прибрежный сосняк, оберегающий мыс от ветра, порозовел, едва солнечные лучи упали на прямые и длинные стволы. Позади них забрезжила красная бревенчатая стена дома, крытая дранкой крыша и шесть окон. Дом стоял на мысу, на самой высокой его части.

По мере того как озеро вокруг гребца расширялось и разворачивалось, мыс удалялся. Высокий нос лодки наискось перерезал водную гладь. Гребец не оглядывался туда, куда плыл. Примерно в километре от лодки, едва различимые, торчали в воде два камня. Чем ближе лодка подходила к камням, тем больше приближались они к противоположному берегу, и когда она поравнялась с ними, они оказались не посередине озера, а всего в нескольких стах метрах от другого берега,

Он направил к нему лодку и сделал двенадцать взмахов веслами. Потом начал искать луды [17] Луды — подводные камни в озере. . Они были покрыты водой на полметра, и, не зная точного места, их трудно было найти, эти небольшие камни. Он опустил возле них сети и вернулся к камням. Вода стояла выше, чем в прошлом году, — старая линия на камне скрылась. Он закинул удочку и принялся удить.

А что, если бы он согласился с правлением и объявил, что нервы у него в порядке и он готов давать любые отзывы?

Его позвали бы снова на работу, оформили его отсутствие как обычный отпуск, и он избежал бы дружеского разговора с правлением. Это было бы равносильно тому, что избежать допроса или тяжбы.

Если бы он был помоложе и если бы дети еще ходили в школу. Сколько раз он сидел вот тут с удочкой и ждал, что поймает Большую рыбу, — и вечерами при закате, и ночами, когда на озере лежит туман, и в часы восходов, когда с берега налетает ветер и уносит его прочь.

Сидел и ждал.

И думал. И принимал решения: вот теперь он поступит так, а потом сделает так и так.

Не клюет.

Слишком ранняя пора для уженья.

Он попробовал несколько раз спиннинг.

Безуспешно.

Он вытащил из кармана трубку и закурил.

Не хочется возвращаться. Пусть не клюет, все равно не хочется. Не хочется браться за весла и грести к берегу. Вынужденный отпуск. Здесь я меньше его ощущаю, чем на берегу. Там ближе город, правление, приговор.

И старость.

В часы сумерек на лодке посреди озера, рядом с большим камнем человеку позволено быть старым, разочарованным и нерешительным. Окуни не увидят, а если и увидят, не расскажут. Это тихие рыбы, славные рыбы. Они и сами старые.

Только им можно плавать возле любых камней.

В этом разница между ним и окунями.

Красно-бурый поплавок дважды вздрогнул и стал погружаться в воду, словно гнилое дерево.

Это, конечно, окунь, и большой окунь. Именно так хватаются большие.

Он взялся двумя руками за лесу и дернул. Маленькая плотвичка поднялась из воды, взвилась высоко в воздух и влетела в лодку.

Мать честная, плотвички прямо в лицо прыгают.