Владимир Лорченков - Все там будем

Таможенники, застывшие, как гамильтонские дети, пришли в себя только через час. Но догнать Василия с Серафимом они не успели. Когда машина с разъяренными румынами подъезжала к Днестру, самодельная подводная лодка «Маринеску» уже уходила под бурную воду реки.

— По крайней мере, — сказал старший поста вечером, когда все таможенники напились, — сегодня мы узнали много нового о грунтовых водах нашей горячо любимой родины…

Мужчины встали, чокнулись и рявкнули:

— За подземные воды Румынии!

— Интересно, — лениво крутил педали Василий, — дед Тудор простит нам воровство его велосипеда?

— Не велосипеда, — поправил его Серафим, следивший за курсом в окошечко из плексигласа, украденного со стола районного землемера, — а педалей…

— Но украли-то мы весь велосипед! — возмутился Василий.

— Но взяли от него только педали! — возразил Серафим. — Есть разница!

— Никакой, — подумав, решил Василий, — ведь если лиса душит гуся, чтобы съесть только его мозги, то мы же не говорим, что лиса погубила мозги. Мы говорим, лиса задавила гуся.

— Если тебя мучает совесть из-за велосипеда деда Тудора, — понимающе похлопал по плечу товарища Серафим, — то ты зря переживаешь. Когда мы будем в Италии и заработаем кучу денег, то непременно купим ему самый лучший гоночный велосипед. И пришлем, с кучей денег, деду Тудору этот велосипед.

— А старый? — распереживался Василий. — Что будет со старым велосипедом? Он же еще не совсем изношенный. Нельзя же так транжирить технику!

— Старый велосипед без педалей, — торжественно пообещал Серафим, — мы поставим в музее села Ларга, когда разбогатеем, как Крезы. И нашу подводную лодку туда же поместим. Школьники будут любоваться нашими подлодкой и велосипедом!

— Положим, — опротестовал слова друга Василий, — велосипед не наш, а деда Тудора…

— Да какая разница!

— Кстати, а как наша подводка по…

— Под водку, — презрительно поморщился Серафим, — пельмени в Сибири жрут. А у нас с тобой подлодка, понял? Запоминай. Под-лод-ка.

— Понятно. Ну, а как наша подлодка поплывет за…

— Плывет, — брезгливо перебил друга Серафим, — только дерьмо. Да еще и на волнах качается. А наша с тобой подлодка идет. Понял? Запоминай. Подлодка. Ходит.

— Ты самый настоящий старый морской волк, — с уважением сказал Василий, — где это ты успел набраться?

— Из книг, — признался Серафим, — как почти все, что знаю в этой жизни. Итальянский язык я выучил по книгам, Италию узнал из книг, скульптуру Микеланджело полюбил по книгам. Ничего настоящего, как видишь, я в жизни не видел и не слышал.

— Твоя любовь к Италии, — одобрительно сказал Василий, — достойна самого большого уважения. Но где ты нашел самоучитель итальянского языка?

Серафим вздохнул и опустил голову. В волосах его поблескивала, как в темной воде реки изредка скакал солнечный луч, седина. И Василий на миг залюбовался профилем друга, ставшего задумчивым и мрачным.

— Мы выходим из лимана, — негромко сказал Серафим, — и вот-вот будем в открытом море. Сильно на педали не жми. Не нужно уходить далеко от берега.

Василий кивнул и ослабил нажим. Оглядевшись, он поразился собственному инженерному гению. Небольшая подводная лодка, обшитая листами металла, оставшегося от многострадального трактора, внутри представляла собой весьма уютную каморку. Двое мужчин размещались в ней свободно. Кроме двух мест, — для капитана и гребца, — были предусмотрены лежаки для отдыха. На всякий случай была предусмотрена и выдвижная труба, по которой мог в аварийных ситуациях поступать воздух. Василий улыбнулся. Все шло по плану.

— Не обольщайся, — предупредил его Серафим, — работать придется много. Ведь к лиману нас сносило течением, а в море его не будет…

К полуночи друзья подняли лодку на поверхность и легли в дрейф. Василий, глядя на теплые звезды лимана, такие все еще родные и молдавские, но уже чуть украинские и потому чужие, задремал, опустив руку в теплую воду.

Серафим же все глядел и глядел на лунную дорожку, напоминавшую ему волосы Стеллы…

Пролетая над Альпами, самолет заложил вираж, и в ушах у президента засвистело. Дождавшись, пока машину выровняют, он встал с кресла, несмотря на просьбы стюардесс, и пошел в кабину пилотов.

— А полегче никак нельзя?! — крикнул он. — Разбушевались, Чкаловы!

— Простите, президент, — оправдывались пилоты, — но чтобы исчезнуть с радаров, это был совершенно необходимый трюк.