Ольга Ляшенко - Собиратель чемоданов

— Во-первых, не укоротить, а удалить напрочь. Во-вторых, я к этому уже приступил, — со скромной гордостью заявил Чемодаса. — Начал со стола. Думаешь, чем я занимался, пока ты спал? Подпиливал.

«Хорошо, что не допилил! — подумал Упендра. — Слава богу, это пока только мечта, хотя и опасная. Ну, ничего, вернется Стяжаев, как-нибудь вдвоем мы его разубедим».

17. — Ты зря беспокоишься, — сказал Чемодаса. — Я все рассчитал. Риск минимальный.

— О чем ты? Что ты рассчитал?

— Я рассчитал, что больше всего времени и нервов мы тратим на подъем и спуск. Верно?

— Допустим.

— А все из-за чего?

— Из-за неисправных лифтов.

— Не угадал. Смотри глубже. Все из-за этих нелепых, никому не нужных столбов.

— Ты имеешь в виду ножки?

— Именно. Посмотри: здесь все на ножках, кроме чемодана. А спрашивается, зачем? Кто вообще их выдумал и какой цели они служат?

— Что значит какой цели? Это же мебель . И в чемоданах мебель имеет ножки.

— Опять твоя софистика! Ты, как всегда, смешиваешь понятия. Мебель и мебель — это совсем не одно и то же. Одно дело — стол, за которым ты сидишь и, допустим, пишешь свою книгу. И совсем другое — когда тебе по сто раз в день, рискуя жизнью, приходится взбираться не верхотуру, только для того, чтобы взять пару спичек или отхлебнуть глоток чаю.

— Это неудачный пример, — сказал Упендра. — Вспомни, когда мы с тобой последний раз сидели за столом.

Чемодаса вспомнил: это было еще до взрыва, в доме Упендры.

— Вот видишь, — сказал он. — Сам признаешь, что этот тип мебели не имеет даже минимального смысла. Хотя, возможно, в чемоданах мебель на ножках и сейчас еще как-то используется. [97]Но ведь здесь-то все по-другому. Нет, по-моему, это просто ненужный антропоморфизм. [98]Представь, как будет здорово, когда на стол, на стулья, на диван мы сможем ходить пешком. Чувствуешь, какие открываются возможности?

— Но зато другие возможности закроются. Под стол и под кровать ходить уже не придется.

Этого Чемодаса действительно не предусмотрел. «Ну, да ничего. Главное — начать, а там разберемся».

— Само собой, кое от чего придется отказаться, — согласился он, — Но зато и выигрыш налицо.

18. — Тебе и со складом придется проститься, — продолжал Упендра.

Склад располагался прямо под столом.

«Да что он все каркает!» — подумал Чемодаса, чувствуя, как к нему возвращается привычная злость на Упендру, который только и может, что давать глупые советы и понапрасну предостерегать.

— Ничего, — резко сказал он. — Со складом что-нибудь придумаю, это не твоя забота. Рассуждать можно до бесконечности, а толку от этого все равно не прибавится. Тем более, что решение уже принято.

— Что значит принято? — возмутился Упендра. — Я пока не давал своего согласия. Да и Стяжаева не мешало бы выслушать, он тоже имеет право голоса.

— Стас возражать не станет. Он давно жалуется, что ему лифты мешают сидеть за столом, ноги девать некуда. Так что, если дойдет до голосования, нас будет двое против одного.

— Согласен.

Упендра согласился на голосование только для того, чтобы выиграть время. «О чем тут голосовать? — думал он. — Тут и голосовать-то не о чем. Заведомо абсурдная идея».

19. — А раз согласен, так бери гармошку и играй! — сказал Чемодаса.

Эта просьба, столь неожиданная в устах Чемодасы, тронула Упендру до глубины души. Он быстро приладил гармошку и взял первую ноту.

— Играй как можно громче, — сказал Чемодаса, затыкая поплотнее уши.

«Странное решение, — подумал Упендра. — Впрочем, может быть, ему так легче привыкать».

Он подул изо всех сил и извлек из своего инструмента самые пронзительные и резкие звуки, на какие он только был способен.

Чемодаса удовлетворенно кивнул. Сечас же снизу раздался возмущенный стук. Это сосед опять взялся за свою швабру. Упендра перестал играть.

— Что же ты? Продолжай, — нетерпеливо сказал Чемодаса.

— Зачем дразнить больного человека? Это жестоко, — сказал Упендра. — Лучше пойдем с нами вечером на свалку, там и послушаешь.

— Играй, кому говорят! — потребовал Чемодаса.

«Что это с ним?» — Упендре стало как-то не по себе.

В это время в прихожей раздался звонок.

— Вот видишь? Старик уже здесь, — испуганно прошептал он.

— Открыто! — во весь голос прокричал Чемодаса.

— Ты с ума сошел! — Упендра уже не на шутку испугался. — Забыл, о чем рассказывал Стяжаев? С ним небезопасно!

— Все идет по плану! — сказал Чемодаса, возбужденно потирая руки. Глаза его горели, щеки пылали лихорадочным румянцем.