Андрей Ильенков - Повесть, которая сама себя описывает

А тут как раз началось второе столпотворение возле гостиницы «Исеть», там потому что круговое движение. И пока еще шли и обдувало ветерком, так оно было еще туда-сюда, а как остановились — тут все. И тут как раз — как всегда, совершенно некстати — концентрация дошла до своей наивысшей точки. И это было плохо. Потому что еще в пути простительны шатания и падения, а вот когда все люди как люди стоят на месте, а только некоторые из них шатаются и падают, это очень бросается в глаза.

Даже если они при этом не орут. А ведь они орут. И ладно бы еще нормально орали, а то ведь они орали мало того, что чепуху вредную, так еще и плохо. Запинаясь, заикаясь и путая слова. Что было, конечно, смешно преподавателям и учащимся школ Кировского района, но своему школьному начальству это было хотя тоже смешно, но одновременно и страшно. Потому что они за них в ответе, а они лыка не вяжут, а они со всех сторон наблюдают и потешаются, а языки у них у всех без костей, а иные, может быть, и прямые недоброжелатели. Так что они напряглись, тем более что хоть и не восемнадцатый год, но мероприятие-то в некотором роде политическое.

Кашин подбежал к сопровождавшим их лицам, указал на происходящее и с угрозами скоро убедил их, что Стиву и Кирилла надо прикрывать хоть чем — хоть огнем, хоть ширмами, — а то никому не поздоровится. Сопровождавшие лица казались относительно вменяемы, с доводами и выводами Кашина согласились, но не могли придумать ничего спасительного. Потом догадались подойти к пьяным ублюдкам и начать им втолковывать тумаками, упреками и страшными угрозами. Кирюша угрозы игнорировал, а на упреки отвечал тихим счастливым смехом. Но сопровождавшие-то лица тоже были навеселе, и они попутали, и стали было раздавать тумаки Стиве, что едва не вылилось в серьезную драку.

Потому что, если кто не в курсе, Стива хотя драться не любил, потому что от этого выходили неприятности, но в душе-то, в самой ее глубине, любил, потому что больно уж ловко у него это получалось.

Итак, Стива драться не любил. Но тут он оказался выпимши. Поэтому сопровождавшие лица в отношении тумаков явно попутали, но тут же товарища по несчастью и успокоили, извинились перед ним и бросились к Кириллу, который тем временем, покончив с тихим счастливым смехом, опять стал шалить. Так метались они меж двух огней некоторое время, пока не догадались согнать обоих паршивых козлищ поближе друг к другу и одновременно курировать обоих.

Тут колонны наконец двинулись, но иные молодогвардейцы напрасно обрадовались, потому что в этом броуновском движении хотя и менее заметны стали шатания злоумышленников, но и выпившим сопровождавшим лицам стало вдвойне труднее корректировать их поведение. И когда дошли до Плотинки, стало совсем неприлично.

До такой степени, что завуч по воспитательной работе Людмила Николаевна, более известная по кличке «партайгеноссе Борман», подошла к классной руководительнице. И довольно громко, так, что услышали окружающие ученики и оставшийся в здравом уме и трезвой памяти комсомольский актив, сказала: «А эти двое уж не выпили ли?! Они ведут себя, как пьяные».

Итак, ужели слово найдено? Но что же теперь делать?

Подбегает Олег к Кириллу и трясет его за грудки. «Слышь, ты, вас засекли! Давай резко трезвей, а то всем жопа!» А тот все понимает, но в глубине души несогласный: как так — трезветь? Вот еще новости! Так хорошо стало, а тут — трезвей! На-ко-ся! Не жалаем!

А Кошевой свое: «Как пройдем площадь, сразу разборки с вами начнутся! Пока идем до площади и мимо трибуны — трезвей изо всех сил!»

Понял Кирилл — надо! «А как трезветь-то?» — «Срочно, срочно!» — «Да как — срочно?!» — «Ну не знаю! Воздухом, что ли, дыши, упражнения делай!»

Кирилл дышит-предышит, делает-пределает. Вроде трезвеет. Ей-богу, трезвеет! Только очень уж медленно. А расстояние сокращается ой как быстро! Вот уже и трибуна с Ельциным, покачиваясь, проплывает мимо, и над головами изо всех громкоговорителей гремит «Октябрьский привет учителям и школьникам Кировского района!», и отовсюду, включая и самого Кирилла, в ответ звучит «Ура-а-а!!!».

А вот и... все, финиш. И стоят они в сквере, а вокруг снуют люди. И химичка говорит: «А ну дыхни!» Он беспомощно улыбается, озирается по сторонам и дышит. Ее лицо недоуменно и озабоченно: «Еще дыхни». Свидетели ухмыляются. «Да не пил он!» — убеждает кто-то, кого не видно, за ее спиной. Кирилл дышит. «Еще!» (Оживление, смех в толпе.) «Харэ, нанюхались!» — диковатым голосом восклицает Кирилл и, подхватываемый под руки сопровождающими его лицами, со смехом убегает прочь.