Уильям Голдинг - Бумажные людишки

— Клянусь…

— Биографию я проверю от первого до последнего слова.

— Естественно, естественно!

— Встретимся там и тогда, где я укажу.

Тут он совсем уже сник.

— Но, сэр… Уилф… ваше здоровье…

— Вы имеете в виду, что я могу типа сыграть в ящик?

— Нет, сэр, но ваша память уже не в самой лучшей форме. Писатели — люди рассеянные, вы же знаете, Уилф.

— Не настолько рассеянные, чтобы ставить все деньги на один номер, как делаете вы, Рик. Вы же полностью в моих руках. Я вам разрешаю. И только. Вам разрешение, мне — подношение. Вот так.

— Сэр.

— Завтра утром я уеду. И больше никогда не появлюсь в этом месте — тут я могу разнюниться. Вы за мной не последуете, иначе сделка не состоится. Раньше или позже сможете представить меня Холидею.

— Это чрезвычайно трудно.

— Но вы, расчудесный мой, сможете это сделать. У вас доступ имеется.

— Нет, сэр, мистер Холидей разрешает доступ к своей особе только самым красивым женщинам.

— Никаких мальчиков? Никакого скотоложества? Вовсе без извращений, пыток, убийств? Что, все его миллиарды идут исключительно на ewige Weib [41] вечная женщина ( нем. ). , или как это у них называется? Ладно, Рик. Вы знаете, как мы, посвященные в истинное знание, возвращаемся к примитиву, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье. Одно из… Господи, Рик, похоже, из меня прет целая лекция!

— Подождите минутку, сейчас достану магнитофон…

Он извлек аппаратик из рукава.

— Вот это?

— Ну да. Он и фотографировать может. Но, Уилф, к вам я никогда не приближался без этой штуки в рукаве, только иногда он не улавливает звук, так что лучше поставить его на стол.

— Вы никогда меня не записывали!

— Всегда записывал, сэр, еще за обедом в вашем доме. Жаль только, при нашем ночном столкновении его со мной не было.

— Не верю!

— А завел я его еще раньше. Не этот аппарат, конечно, но такой у меня был еще в колледже. Должен сказать, за эти годы у вас даже акцент изменился!

— Не следует нести чушь больше, чем необходимо. Акцент у меня всегда зависел от обстоятельств.

— Нет, сэр.

— Раньше? До того, как вы приезжали ко мне и Лиз?

— Когда вы были в Штатах. Когда-нибудь я вам проиграю это.

— Не стоит. На ступеньках наших мавзолеев или что-то вроде того. Вы это сотрете, или сделки не будет.

— Записи мне не принадлежат, сэр.

Я долго переваривал все это. Конечно. Холидей держит их в своем фонде по Баркли. Они, как и Мэри-Лу, являются частью сделки. Господин дал — господин взял, да будет проклято вовеки его имя. Кто знает, где его берлога? Кто в состоянии противостоять ему, напасть, сразиться, свергнуть его? Единственное, что мы можем сделать, — это бросать камни в лоб его прислужникам в надежде как-то уязвить хозяина.

— Уилф, вы собирались произнести речь.

— Ах да. Лекцию. О ритуалах посвящения. Вам-то они известны, Рик. Например, ритуал посвящения — это когда вы обнаруживаете, что вместо того, чтобы выискивать кнопки — у вас они называются булавками для бумаг — где-нибудь у мамочки в сумке, в пепельнице, на тарелке, на каминной полке, которую благовоспитанные джентльмены именуют надкаминником, вы можете просто пойти в магазин и купить целую коробку. И тогда вы понимаете, что произошло. Вы стали хозяином в доме. Другой ритуал имеет место, когда вы обдуманно убиваете кого-то, например, собаку. Кстати, что вы пьете?

— Все, что угодно, надо полагать.

— Бурбон? Говорят, он снова входит в моду. Водку? Шотландское виски? Я лично предпочитаю вино.

— Охотно выпью, Уилф.

— Когда вас посещает видение всеобщей ярости, нетерпимости, — черт побери, Рик, то, что изображают на картинах там и сям, скажем, в Италии, это вовсе не видение, на самом деле оно подобно катящемуся камню, и вы понимаете, что это навеки, как алмаз. Вот это ритуал посвящения.

— Да, Уилф.

— Вы записываете?

— Полагаю, запись идет.

— Хитрая штучка! Что-то мне захотелось кофе. Вы бы не могли сходить и принести мне кофе, Рик? Просто чтобы показать этой машине, как вы почитаете старика?

Он ринулся стремглав, как ребенок, которому после взбучки показывают, что солнце снова засияло. Я сидел и смотрел на чертову машину. И издавал всякие смешные звуки, потому что фотокамера там не замечала лиц. Вернулся Рик с двумя чашками кофе на подносе.

— Сперва выпьем вина, старина Рик.

— Как скажете, Уилф.

— Налейте вина в блюдце, Рик.

— Сэр?

— А как вы думаете, зачем я потребовал кофе? Пить, что ли? Так я вполне обошелся бы и чаем.