Виктор Пелевин - Любовь к трем цукербринам

— Здесь есть кто-нибудь, кто умеет говорить? Я хотела бы понять, что происходит.

Прошло несколько секунд тишины. А потом вдруг раздался шорох листвы. Из стены зеленых листьев вынырнул белый шар с пляшущим над ним языком огня — и полетел к Сперо. Она ждала ответа, но все произошло так неожиданно, что она вздрогнула.

Это был не шар, как ей показалось в первый момент, а большая белая птица с красным хохолком. Она подлетела ближе и уселась на длинную голую ветку, висевшую над поляной прямо перед Сперо.

Сперо прищурилась и усмехнулась. Прошла только секунда, а она уже знала про эту белую птицу почти все.

Перед ней был один из ее собственных питомцев, умных зверей , которые подрастали в Лесу, дожидаясь отправки в мемориальные пространства, связанные с давно исчезнувшей Землей. Здесь жили очень необычные существа. Поэтому ожидать от них можно было чего угодно.

На ветке сидел музыкальный какаду Серж. Его тело было снежно-белым, а красный хохол на голове походил на оперение римского шлема. На груди у него краснело маленькое пятнышко — в точности розетка Почетного легиона.

Удивительного в таком наряде было мало. Серж специализировался на старинном французском шансоне, и хохол на его голове был гипноизлучателем, позволявшим ему принимать множество разных форм — от Эдит Пиаф до Полнареффа. Серж был великим певцом — и, как и все гении, капризным и нервным существом.

— Меня зовут Серж, — сказал Серж. — Я уполномочен вести переговоры. А кто ты, женщина с палкой?

Сперо даже немного обиделась.

— Меня зовут Сперо, — ответила она. — А тебе я прихожусь чем-то вроде мамы, Серж.

— Сперо? — нахмурился Серж. — Никогда не слышал про такую маму. Что значит это слово?

— На одном из земных языков оно означает «надежда». И это именно то, чем мне нравится быть. Но если произнести слово чуть иначе, то на другом языке оно означает «копье»…

И Сперо приподняла свой посох.

— Вот только не надо нас пугать, — сказал Серж, поворачиваясь к ней своим горбоносым профилем. — При необходимости мой клюв перекусит твою зубочистку без всякого труда. Лучше не доводи до этого дело, женщина с палкой.

Серж, кстати, не так уж и преувеличивал. Вряд ли он перекусил бы копье — но палец мог точно.

— Хорошо, маэстро, — сказала Сперо вежливо. — А могу я спросить, кто именно уполномочил вас вести переговоры?

— Группа сердец, оскорбленных произволом судьбы, — ответил Серж, все так же глядя на Сперо одним глазом. — И я, чтобы ты знала, из их числа.

— Вот как, — сказала Сперо задумчиво. — Оскорбленных произволом судьбы…

Серж значительно кивнул.

— И мы сумеем завершить начатое. Ты ведь чувствуешь разлившийся в воздухе ужас?

— Именно поэтому я здесь, — ответила Сперо.

— Мы знаем, что у менеджмента острый нюх на такие вещи, — сказал Серж. — Другого способа быть услышанными у нас просто не было.

— Что вы натворили? — спросила Сперо.

— Ага, — сказал Серж довольно, — ты чувствуешь, но не видишь! Иначе ты давно бы уже…

Он умолк на полуслове, словно испугавшись, что чуть не выболтал лишнее. Его гребень нервно поднялся над головой, и Сперо вдруг почудилось, будто Серж раздулся, оброс черным смокингом с бабочкой, его крылья стали руками — и в одной из них появился микрофон с проводом. Но это наваждение сразу прошло. Сперо ждала, что Серж продолжит, но он молчал — видимо, ему удалось сильно напугать самого себя. Он несколько раз моргнул и повернулся к Сперо другим глазом.

— Ты уполномочен вести переговоры, — сказала Сперо терпеливо. — Так веди же их. Что вы сделали?

— Мы взяли заложников! — ответил Серж. — Это их ужас привел тебя сюда. Не пытайся узнать, где они спрятаны и кто они, иначе они погибнут! И еще — ты должна знать, что они умрут, если наши требования не будут выполнены!

Серж определенно нервничал. Он чувствовал — его вовлекли во что-то нехорошее. И ему явно не нравились слова, которые заставляла его произносить взятая на себя роль. Но пути назад уже не было.

— Требования? — переспросила Сперо. — А чьи, собственно, требования? Кто входит в группу оскорбленных сердец? Или это тоже тайна?

— Нет, — ответил Серж. — Это не тайна. Мы знаем, женщина с палкой, что не сможем долго скрываться от тебя. Соратники, выходите!

Соратники наконец показались из кустов.

Первой на поляну выскочила огромная собака с тремя головами. Она походила на гигантскую лайку-хаски (эта порода так и называлась — «архаска») — и выглядела бодро и самоуверенно, словно для собаки не было ничего естественнее, чем иметь три головы. На ее левой шее был белый ошейник, на правой — синий, а на центральной — черный. Левая и средняя головы внимательно глядели на Сперо, а правая была задрана к небу.