Томас Пинчон - Рассказы из авторского сборника «Выкрикивается лот сорок девять»

— Самая большая в мире кровать, — сказал Болингброк. — Выбирайте.

Матрацев скопилось, должно быть, несколько тысяч. Флэндж откопал пружинную конструкцию шириной в три четверти ярда, а Хряк, так и не привыкший к цивилизованной жизни, выбрал соломенный тюфяк около двух дюймов толщиной и трех футов в ширину.

— Иначе мне будет неудобно, — объяснил он.

— Быстрее, — мягко, но нервно поторопил Болингброк. Он вскарабкался на вершину дюны и внимательно смотрел назад. — Бегом. Уже почти совсем темно.

— Ну и что? — спросил Флэндж, втаскивая матрац по склону, чтобы стать рядом с Болингброком и поглядеть поверх мусорных куч. — Здесь что, по ночам воры бродят?

— Вроде того, — неохотно ответил Болингброк. — Пошли.

Не сказав ни слова, они устало потащились назад по собственным следам. На том месте, где останавливался фургон, повернули налево. Над ними нависала мусоросжигательная печь, в последних лучах света виднелись высокие и черные кучи пепла. Все трое вошли в узкий проход со стенами из отбросов в двадцать футов высотой. Флэнджу чудилось, что свалка — это остров или анклав посреди унылой чужой страны, отдельное королевство, в котором самодержавно правит Болингброк. Извилистое ущелье с отвесными стенами тянулось ярдов сто и наконец вывело их в маленькую долину, заваленную старыми покрышками от автомобилей, грузовиков, тракторов и самолетов; в центре на небольшом холме стояла хижина Болингброка — хлипкое сооружение из толя, стенок холодильника и кое-как прилаженных досок, труб и кровельной дранки.

— Дом, — сказал Болингброк. — Теперь поиграем в гонку за лидером.

Это напоминало блуждание по лабиринту. Штабеля покрышек были порой вдвое выше Флэнджа и грозили опрокинуться при малейшем сотрясении. В воздухе держался стойкий запах резины.

— Поосторожней со своими матрацами, — шипел Болингброк. — Ни шага в сторону. Я поставил тут ловушки.

— Зачем? — спросил Хряк, но Болингброк то ли не расслышал, то ли не пожелал ответить. Они подошли к хижине, и Болингброк отпер здоровенный висячий замок на двери, сделанной из тяжелой стенки упаковочного ящика. Внутри была кромешная тьма. Окон не было. Болингброк зажег керосиновую лампу, и в ее мерцающем свете Флэндж увидел стены, увешанные фотографиями, которые, похоже, вырезались из любых изданий еще со времен Великой Депрессии. Яркий снимок легкомысленной Брижитт Бардо соседствовал с газетными фото герцога Виндзорского, объявляющего о своем отречении от престола, и «Гинденбурга», объятого пламенем. Там были Руби Килер, Гувер и МакАртур, Джек Шарки, Верлэвей, Лорен Бэколл и Бог знает сколько других в этой аляповатой галерее поблекших сенсаций, недолговечных, как бульварная газетенка, и грязных, как любая злободневная сплетня для черни [31].

Болингброк запер дверь на засов. Они расстелили матрацы, сели и выпили. Гулявший снаружи слабенький ветерок стучал обрывками толя, проникал внутрь сквозь плохо пригнанные доски и крутил маленькие вихри в закоулках угловатой хижины. Мало-помалу принялись травить байки. Хряк рассказал, как они с гидроакустиком по имени Фини угнали конное такси в Барселоне. Ни один из них ровным счетом ничего не знал о лошадях, и друзья проскакали во весь опор до самого конца причала, преследуемые по меньшей мере взводом берегового патруля. Барахтаясь в воде, они вдруг обнаружили, что вполне могут доплыть до авианосца «Отважный» и выпустить пару-тройку ракет всем чертям назло. Они бы так и поступили, если бы не моторный катер «Отважного», который настиг их в нескольких сотнях ярдов от авианосца. Фини еще успел выбросить за борт рулевого и вахтенного, прежде чем какой-то хитрозадый рядовой с пистолетом 45-го калибра не прервал развлечение, прострелив Фини плечо. Флэндж в свою очередь рассказал о том, как однажды весной в колледже на выходных они с двумя приятелями уволокли из местного морга женский труп. Покойницу притащили в коттедж Флэнджа в три часа ночи и уложили рядом со старостой, который валялся в отключке на кровати. Рано утром на рассвете все трое промаршировали en masse к комнате старосты [32]и принялись барабанить в дверь. «Да, минуту, — простонал голос изнутри. — Я сейчас. О… Бог ты мой…» — «В чем дело, Винсент? — спросили его. — У тебя там шлюха?» И все добродушно заржали. Минут через пятнадцать Винсент, трясущийся и мертвенно-бледный, отворил дверь, и все шумно ввалились в комнату. Они заглядывали под кровать, двигали мебель и шарили в шкафу, но трупа не обнаружили. Совершенно сбитые с толку, они уже начали выворачивать ящики комода, но тут с улицы донесся пронзительный визг. Друзья ринулись к окну и выглянули наружу. На улице валялась в обмороке одна из сокурсниц. Оказалось, что Винсент связал вместе три своих лучших галстука и вывесил труп за окно. Хряк покачал головой.