Галина Гордиенко - Полька и Аполлинария

Игорь вернулся минут через пятнадцать и порадовался своей догадливости: стол девственно чист. Только у его чайной чашки сиротливо лежала четвертинка бублика, о нем позаботились.

Наташа сладостно жмурилась, облизывая ложку из-под варенья, а вот ее братец спал. Спал прямо здесь, уронив рыжую кудрявую голову на кухонный стол.

«Класс! Вот это вляпался, – Игорь озадаченно поскреб затылок. – А как же купание младенцев?!»

***

Наташа заснула, едва голова коснулась подушки. Игорь осторожно прикрыл ее одеялом и подошел к бару. Залпом опрокинул рюмку коньяка и хрипло выругался: перед глазами все еще стояло жалкое худенькое тельце – одни ребра и позвоночник! – все покрытое свежими и застарелыми синяками.

Десятки, на любой вкус! Багровые, бледно-желтые, синие, в разводах и без, свежие и практически исчезнувшие. Даже на тощей шейке потрясенный Игорь заметил пятна от пальцев, будто девчушку пытались придушить или просто отшвырнули в сторону, не рассчитав силы. Словно цыпленка.

Малышка синяков и ссадин не замечала. Когда Игорь, аккуратно намыливая хрупкое тельце, ткнул дрожащим пальцем в огромный кровоподтек на бедре и спросил – «откуда он» – Наташа равнодушно сообщила:

–Я упала, – и утешила, заметив, как Игорь побледнел. – Уже не болит, не бойся.

–Сама упала? – прохрипел Игорь, у него вдруг перехватило горло.

–Папа толкнул, – Наташа с интересом вертела в руках резинового утенка, найденного Игорем на хозяйских полках. – Я сама виновата, не успела спрятаться.

–Ты… чего не успела? – не поверил собственным ушам Игорь.

–Спрятаться, – и Наташа спокойно пояснила: – Когда папа пьяный приходит, я всегда прячусь. А тут не успела. На кухне была. Павка мне хлебушка дал, вот и зазевалась.

–Павка…

–Мой брат. Ты не думай, он хороший, он за меня всегда заступается. Только он с нами не пошел, он с мамой остался. Маму нельзя одну бросать, папа ей, знаешь, как голову сильно разбил? А нас Павка сам выгнал. Сказал – везде лучше, чем дома. И лето сейчас, на улице совсем не холодно.

–А…

–А купались мы в речке, на пляже. Утром, когда никого нет.

–Где… ты пряталась?

–Дома-то?

–Да.

–Под кроватью. Знаешь, какая у меня кровать? Папе ни за что под нее не залезть, если я подальше забьюсь. – Наташа подумала и добавила: – И потом, он меня редко бьет.

Игорь кивнул в сторону кухни:

–Его чаще?

–Если не сбежит, – малышка смотрела на него ясными синими глазами.

Игорь еще раз глотнул коньяка, на этот раз прямо из бутылки. Убрал ее в бар, закрыл дверцу и спрятал ключ на самой верхней книжной полке. Сунул в рот пластинку мятной жвачки – не хватало напугать Рыжего. Вот учует запах изо рта, проведет параллель со своим папенькой, да и пустится в бега.

Игорь проклинал собственную невезучесть: на кой черт его понесло сегодня через детский сад, всегда же обходил! И зачем полез в кусты, высматривая то ли ребенка, то ли кошку?

Что делать с нечаянными гостями, Игорь представлял плохо. По всему выходило, домой их не отправить. Если везти детей в Сосновку, то придется превращать садиста-папашу в инвалида, переломав руки, чтоб он при всем желании не мог ими размахивать хотя бы месяц-другой. А можно и ноги, чтоб и до магазина с водкой дойти не сумел.

Оставить детей здесь? Да что он, сумасшедший? Что с ними делать? Кормить-поить на жалкую журналистскую зарплату? Или кланяться папочке в ноги и просить дотацию?

Никогда!

Он что-нибудь обязательно придумает.

Игорь раздраженно засопел: для начала нужно расспросить Рыжего о планах, не собирался же он прятаться с маленьким ребенком в детском садике все лето? Может, у мальчишки родственники в городе, просто они сейчас на даче, и он их не застал?

Игорь пошел в ванну и сунул голову под холодную воду. Посмотрел в зеркало и фыркнул: хорош! Бледен, как поганка, и глаза бешеные.

На кухне за этот час ничего не изменилось. Новый знакомый даже не пошевелился, спал все в той же позе. Игорь легонько коснулся худенького плеча и поразился, как отреагировал мальчишка на простой жест.

Не проснувшись толком, он скользящим движением нырнул под стол и через секунду был уже в дверях, привычно прикрывая лицо локтем в ожидании удара.

–Эй, постой, ты не дома! – торопливо крикнул Игорь.

Ему вдруг стало не по себе. Игорь чувствовал себя последней сволочью: да что, жалко ему, если двое затравленных малышей поживут здесь немного?! Уж прокормятся как-нибудь втроем, на хлеб, молоко и яйца он всегда заработает, ребятишки за это время хоть шарахаться от собственной тени перестанут. Потом…