Анатолий Отян - Добро Наказуемо

— Ещё бы!

— Ночевать первое время будете в камере, а потом будет видно.

Подчиняться будете Dem Chef der Versorgung (начальнику обеспечения).

В этой же комнате стоял стандартный фотоаппарат-автомат, точно такой же, какие расставлены по всему городу в местах, где находятся организации выписывающие документы, а также в людных и общественных местах. Только здесь его настроили не на фотографирование за деньги, а управлялся он ключом. Служащий повернул в аппарате ключ, приказал Семёну сесть на стул напротив объектива и нажать кнопку. Через три минуты появилась фотография 3Х4, служащий вклеил её в подготовленный на компьютере бланк и отдал его Семёну. Это был Ausweis — (удостоверение) на имя осуждённого Семёна Котика, который может перемещаться без охраны в пределах земли Гессен для выполнения заданий учреждения номер такой-то и действительно один месяц.

Кода Семён перед обедом зашёл в камеру и рассказал Эрванду, какую ему дали работу, тот очень обрадовался и сказал, что будет просить его о некоторых услугах. Семён ему сразу сказал, что сейчас ничего не обещает, а если и будет позже что-то делать, то только в пределах закона. Эрванд насупился и замолчал. По радио объявили обед, и Семён пошёл с другими зэками, выходящими из камер в уже знакомую ему столовую. Семён взял себе суп вермишелевый, салат и два пирожка с мясом. Пирожки оказались такими вкусными, что Семён захотел ещё, но он видел, что никто не поднимается за добавкой и сидел, пока не была дана команда выходить из столовой.

Через полчаса за Котиком зашёл надзиратель и через тройную охрану провёл его на улицу, где стоял небольшой автомобиль «Фольксваген» — грузовой вариант микроавтобуса. Из него вышел небольшого роста крепыш, и поздоровавшись, больно сдавил Семёну пальцы.

— Павел, — представился он.

— Семён. Так ты тоже русский?

— Русский, русский. Немец я из Кузбасса. Все мы тут русские.

— Ты что, штангист?

— А ты почём знаешь?

— По рукопожатию. Ну ещё из Кузбасса. Оттуда большинство наших штангистов: Плюкфельдер, Ригерт, Вахонин.

— Правильно, но потом они переехали в Шахты, а ты тоже не слабак.

Чем занимался?

— Борьбой.

— А Плюкфельдер сейчас здесь.

— Как здесь?

— Ну не в тюрьме, конечно, засмеялся Павел. Поехали, по дороге расскажу.

Сели в машину.

— Сейчас рядом подъедем, на почту. Так вот, я три года назад видел Плюкфельдера на соревнованиях ветеранов-штангистов. И он в свои шестьдесят два стал чемпионом. Вот и почта. Для нас всё подготовлено в ящиках, и есть реестр. Пошли.

Помещение почты на три рабочих места выглядело перенасыщенным рекламными щитами и стендами с различной почтовой мелочёвкой: конверты, картонные ящики для посылок, открытками, канцелярским клеем и т. д. Павел показал работнику почты пластиковую карточку, тот посмотрел её, провёл по магнитному датчику и вернул её.

— С понедельника будет получать почту этот мужчина. Я уезжаю домой.

Почтовик протянул Семёну ладонь для рукопожатия и назвал фамилию и имя. Семён ответил тем же. Почтовик вынес из подсобки два пластиковых ярко-желтых ящика, Павел расписался в копии реестра, и они поехали в магазин строительных деталей и материалов -

Thombaumarkt. В магазине они загрузили тележку по списку выданному им в отделе снабжения. Набор материалов представлял собой полную палитру, какую Семён приобретал для ремонта зданий и, кроме этого, входили и эксплуатационные материалы, как краны, лампочки, сердцевины внутренних замков и прочее. Расплачивались пластиковой карточкой, и Павел предупредил Котика, что нужно сохранять чек для сверки наличия и полученных материалов. Ещё пару часов они ездили по городу за различными товарами пока не подъехали к дому.

Странные чувства овладели Семёном. Вставляя ключ в замок входной двери в подъезд, он вдруг начал волноваться так, как будто бы давно не был дома и страшно соскучился, а ведь только сегодня утром он ушёл отсюда в… страшно подумать — тюрьму. Интересная штука время.

Иногда день походит за днём незаметно, не оставляя следа в памяти, а иногда минуты растягиваются в часы, а часы в дни и память, такая несовершенная и непрочная для одних событий, другие хранит в деталях всю жизнь.

Сосед Хаим рассказывал Семёну, как он мальчишкой поплыл с приятелем, сыном рыбака в открытое море на небольшой лодке под парусом и они попали в шторм. Их трепало в море часа два, и когда шторм утих они не знали, куда им плыть. И перед лодкой появились два дельфина, которые всё время удалялись в одном направлении и приближались. Приятель понял, что дельфины указывают им направление к дому и поплыли за ними. Уже к вечеру они увидели огни Одессы и были спасены. И когда во время войны Хаим попал в госпиталь, он в мельчайших деталях вспоминал и тот шторм, и дельфинов, и как отец приятеля обнял сына, и тот, ожидая от отца трёпки, расплакался.