— Когда я стану следующим Видалом Сассуном, — рассуждал я, — то смогу иметь крутого бойфренда. — Мечты доходили даже до того, что когда-нибудь на меня обратят внимание манекенщики.
Готовясь стать косметологом мирового класса, я всеми правдами и неправдами уговаривал членов семьи и даже кое-кого из пациентов разрешить мне их постричь и сделать укладку. Оказалось, что у меня к этому настоящие способности.
Была одна проблема. Заключалась она в завивке на простые бигуди.
Сколько бы я ни старался, мне ни за что не удавалось создать пусть даже из хорошей завивки на самые традиционные бигуди красивую прическу, расчесав ее до волнистых, естественно лежащих волос.
— Неужели они действительно заставляют этому учиться? Неужели действительно проверяют умение накручивать на бигуди? — спрашивал я Кэйт.
— Да, именно так, — смеялась он. — Я знаю, что это старомодно, то есть что никто сейчас уже не носит такие прически. Но для того и существует школа парикмахеров.
Там занимаются в точности по учебнику. Вот только, к сожалению, учебник написан тридцать лет назад.
Я беспокоился, что мне так и не удастся постигнуть эту премудрость. А значит, я не стану полноценным мастером.
Вот такая мелочь подсказала мне, что мечта моя может и не осуществиться. Но тем сильнее она меня захватила. Среди ночи, когда все в доме уже спали и никто мне не мешал, я лежал в постели с дневником и лихорадочно записывал настигшие меня мысли и ощущения — писал до тех пор, пока рука не переставала слушаться и я не за-сыпал от нервного перенапряжения.
Однажды ночью я чувствовал себя особенно расстроенным. История с бигуди выросла в моем сознании до невероятных размеров — с тех пор, как я спросил об этом приятеля Ферн Джулиана Кристофера, который имел в Амхерсте собственный салон. Он ответил то же самое, что и Кэйт, то есть что без этого не обойтись. Стояла какая-то особенно душная летняя ночь, и более проворные жильцы дома уже расхватали все вентиляторы, а поэтому я нанес на волосы питательный лосьон, обернул голову тонким полотенцем и улегся в кровать, пытаясь письменно излить душу:
Три часа утра. Не спится. Волнуюсь насчет этого дела с бигуди. Если не добьюсь, то мне ни за что не дадут окончить школу, А если я ее не окончу, то и не получу сертификат, А без сертификата путь к «Империи волос» закрыт, Я спрашивал Кэйт, и она сказала, что у них есть специальный преподаватель, который стоит над тобой и смотрит. Для меня это еще хуже: если мне в конце концов и удастся сделать хорошую завивку здесь, на ком-нибудь из Финчей, то я все равно ни за что не повторю ее на экзамене, когда преподаватель стоит над душой и судит. Ненавижу, когда меня судят. Начать с того, что я ненавижу всякую школу и те тесты, которые не в состоянии сдать. Исключительно взрывоопасное сочетание, Я уже сейчас чувствую себя обреченным. Чувствую, что закончу уборщиком посуды в какой-нибудь захудалой забегаловке Амхерста и через несколько лет дорасту до мойщика посуды. Не понимаю, как такое могло со мной произойти. Как мог я не подготовиться к колледжу? Мне четырнадцать лет, и я должен сидеть в кухне с отцом и говорить ему: «Но, пап, в Принстоне футбольная команда гораздо лучше. Разве дело в том, что дед окончил Гарвард? Разве я не могу пойти собственным путем?Как Синатра?» А вместо этого я лежу на чужой двуспальной кровати со следами чьей-то мочи, Я из жалости живу в доме психотерапевта собственной матери и на завтрак ем сладости, А не далее как сегодня утром чокнутый доктор Финч, как всегда, в пять утра отправился принимать ванну. Он не знал, что Пух запустил туда рыбок, которых выиграл в шары. Поэтому когда он вошел в ванную и увидел полную ванну, то решил, что Агнес просто внезапно решила стать хорошей женой и сама наполнила ему ванну. Ион залез в ледяную воду, где плавали двадцать пять рыбок (не представляю, каким образом он умудрился их не заметить), и через мгновение дом огласился его криком. Как случилось, что моя жизнь приняла такой нелепый, отчаянный поворот? Что именно на своем пути я сделал не так? Ах, господи, я только что услышал шум. Надеюсь, что это не серийный убийца. С тех самых пор, как я посмотрел фильм «Хэллоуин», меня преследует навязчивая идея насчет серийных убийц. Любой из пациентов Фин-ча вполне может оказаться в этом качестве. Особенно та ненормальная тетка, хозяйка гриль-бара «Голубая луна» в Истхэмптоне. От одного взгляда на нее по коже ползут мурашки. Она выглядит так, словно регулярно поедает детей. Не то чтобы она была очень жирной. Она просто кажется постоянно голодной каким-то особым, странным и необъяс-нимым образом. Она всегда такая приятная и приветливая. Как раз годится для убийцы младенцев.
Читать дальше