— Ненавижу — неожиданно произнесла Натали.
— Что? — уточнил я, думая, что она имеет в виду потолок — сам я относился к нему именно так.
— Жизнь, — коротко ответила она. Не так, как жалуются на свою жизнь подростки, крича, что она ужасна, что она им опостылела и они хотят другой. Она произнесла это с простотой, не свойственной пятнадцатилетним, с той простотой, с которой обычно опускают руки люди куда старше. А потом раскрывают ладонь и насыпают в нее целую горсть таблеток. Она произнесла свои слова именно таким тоном.
Я выдохнул, и в воздух поднялась тоненькая струйка дыма от «Мальборо лайт». Потом образовалось небольшое светло-серое облачко — единственный движущийся объект в комнате. Оно начало подниматься к потолку, словно ночная бабочка, летящая на свет. Мы сидели совершенно неподвижно, словно во что-то вслушивались.
За окном уже стемнело. Мое место было сбоку от окна, и поэтому своего отражения в стекле я не видел, только остальную кухню, и потому чувствовал себя вампиром. Я был невидимым и летел на волшебных крыльях.
— За что ты ненавидишь жизнь? — спросил я, хотя и так все знал. Знал, что ответ заключается в Теренсе Максвелле.
— О! — Вздох прозвучал тихо и неуверенно, словно взятая на пробу нота.-— Теренс. — Произнеся это имя, она как-то вся съежилась.
Я подумал, что вот, мы опять вернулись к началу.
В прошлом году Натали с Теренсом «расстались», если выражаться общепринятым языком. Только после того, как они расстались, я узнал об этих двоих полную и совершенную правду; понял, какими на самом деле были их отношения. Я знал, что Теренсу сорок три, что он полупрофессиональный теннисист и пациент доктора Финча. Но я не знал, почему ему пришлось начать лечение: дело в том, что его мать, алкоголичка, насмерть сгорела в собственном кресле. Она была совершенно пьяна и уронила сигарету. Да, и еще, Теренс и его мать были любовниками. По словам Натали, Теренс не сумел смириться с тем, что так и не смог достичь вершин в своем деле и стать профессиональным теннисистом. Мать оказалась единственным человеком, способным его утешить.
Когда доктор обнаружил, что Теренс — миллионер, он быстро сообразил, сколько будет дважды два: с одной стороны, имелась его собственная непокорная дочь, ас другой — бестолочь-миллионер, который даже зимой бегал в теннисных шортах.
Натали с Теренсом стали любовниками с первой же недели знакомства. Ему был сорок один год, а ей — тринадцать. Очень скоро она переехала к нему, в его большой дом.
Теренс стал официальным опекуном Натали. Так что для посторонних глаз и умов они представали как отец и дочь. И все в это верили. Или, по крайней мере, делали вид, что верили.
Кроме доктора. Он знал, что они любовники, но, разумеется, считал, что в тринадцать лет человек уже в состоянии сам собой распоряжаться.
Однако настал день, когда Теренс разукрасил лицо Натали синяками, и в шестнадцать лет она в отчаянии прибежала домой. Естественно, люди вокруг начали задавать разные вопросы. И все вылезло на поверхность. Все синяки и ссадины, все скандалы, все пинки, которыми он награждал Натали, и все дикие слова, которыми он ее обзы-вал. В круговороте семейных неурядиц проблемы Натали оказались самыми острыми.
Натали и Теренс выясняли отношения в суде.
Теренс проиграл дело.
А Натали оказалась победительницей. Однако что она выиграла? Что она получила, кроме семидесяти пяти тысяч долларов, которые отправились прямиком к ее отцу? Надо полагать, свободу от своего обидчика.
— Мне его не хватает, — призналась Натали сейчас, ладонью сметая в руку крошки со стола, а потом бросая их на пол и вытирая руку о джинсы. —- Я знаю, что это не нормально, но я действительно его любила.
— Знаю.
— Очень тяжело, — призналась она. — Иногда становится невыносимо тяжело. Я все думаю, что он сейчас делает?
Я знал, что она постоянно видела картины своей прошлой жизни. Той жизни, которая состояла из высококлассной аудиосистемы, отличного выдержанного вина, оранжевого «сааба», гитары «Мартин». Однако память услужливо выбросила тот факт, что она была всего лишь его грязным маленьким секретом.
— Ты такая грязная, — повторял он ей. —. Просто чумазая. Эти отвратительные босые ноги. Ты не можешь помыться?
И все равно она по-настоящему его любила. Я в этом уверен. Я точно знаю, как это бывает. То есть любить кого-то, кто не заслуживает твоей любви. Потому что этот человек становится твоим единственным достоянием, всем твоим миром. Ведь хоть какое-то внимание — всегда лучше, чем полное отсутствие внимания.
Читать дальше