Огюстен Берроуз - Бегом с ножницами

Мы подъехали к большому, со всех сторон окруженному лугами, сельскому дому. Доктор Финч свернул на полукруглую, покрытую гравием дорожку и остановил машину. Он взглянул на меня в зеркало заднего вида:

— Очень важно, — начал он, — чтобы ты ничего и никому об этом не говорил.

Я провел потными ладонями по джинсам и кивнул в знак согласия, хотя и понятия не имел, на что, собственно, соглашаюсь.

—. Я могу лишиться медицинской лицензии, — объяснил он.

Что он собирался делать? И почему мы приехали в этот загородный дом? Загадка пугала. Я хотел точно знать, что происходит, но понимал, что не имею права спрашивать, а должен ждать, пока все прояснится само собой.

Мама сложила листки и засунула их обратно в сумку. Посмотрела в окно:

— Какой прелестный дом, — заметила она.— Какой прекрасный старый амбар!

— Я скоро вернусь, — сказал доктор, — вы оба посидите пока здесь.

Как только он исчез, мама повернулась ко мне:

— Да, ты придумал приключение на свою голову. — Она опустила окно и глубоко, всей грудью, вдохнула. — Здесь такой чистый и свежий воздух. Напоминает детство в Джорджии. — Потом достала из пачки сигарету и закурила.

Доктора нам пришлось ждать почти полчаса. Вернулся он, держа в руке небольшой бумажный мешок. Сел в машину и включил зажигание. Я ожидал, что он сейчас начнет разворачиваться, чтобы отъехать от дома. Но вместо этого он передал пакет мне.

Я взял пакет. В нем оказалась пинта виски «Джэк Дэниел».

Потом доктор залез во внутренний карман пиджака, вынул оттуда пузырек с таблетками, открыл его и высыпал несколько таблеток себе на ладонь.

— Прими три таблетки, — он протянул их мне, — и запей виски.

Я изо всех сил пытался скрыть потрясение. Вот так запросто, совершенно бесплатно, я получал спиртное и таблетки не от кого-нибудь, а от отца Натали. Плохо только, что нужно было употребить все это прямо здесь, в машине, в присутствии его самого и матери. Хотелось бы сохранить их, а потом, вместе с Натали, надраться и, слетев с катушек, отправиться гулять к колледжу Смит. Но делать нечего: я засунул таблетки в рот и запил их несколькими глотками виски. Сначала показалось, что горло горит огнем, но потом по всему телу разлилось невероятное, блаженное и успокаивающее тепло. До того я пробовал лишь пиво и вино. Это оказалось куда лучше.

Доктор Финч повторил:

— Обещай, что никогда и никому об этом не скажешь.

Ты пытался свести счеты с жизнью, а мать тебя нашла и отвезла в больницу. Понял?

Я кивнул:

— А в школу ходить не придется?

— Пока нет, — ответил он.

— Хорошо. — Я положил голову на спинку сиденья.

Проснулся я оттого, что потная женщина с желтыми волосами пыталась что-то всунуть мне в рот. Но это произошло гораздо позже.

Она оказалась медсестрой. Это выяснилось, когда она произнесла:

— Я медсестра. Ты в больнице. Нам нужно вытащить таблетки из твоего желудка. Ты же не хочешь умереть, правда?

Разумеется, я не хотел умереть. Я просто очень хотел спать. Когда я попытался заснуть, она меня снова ущипнула за руку, продолжая пихать в рот какую-то пластмассовую гадость. Я подавился, глаза наполнились слезами, а она продолжала попытки очистить мой желудок.

Я снова провалился в сон.

Когда я проснулся в следующий раз, оказалось, что я лежу в постели и никто больше не пытается причинить мне боль. В комнате было окно, но глаза открыть не удалось. Веки оказались слишком тяжелыми — словно свинцовы-ми. Казалось, что на глаза давит сам свет, заставляя держать их закрытыми.

— Привет, — произнес рядом с кроватью чей-то голос.

Он звучал близко, но его обладатель не стоял надо мной.

— Ты проснулся? — Голос принадлежал мужчине.

Я посмотрел туда, откуда он шел, и увидел голого человека в зеленом остроконечном праздничном колпаке: скрестив ноги, он сидел на соседней кровати. Реализм моего сна производил впечатление. Отчетливо виднелись даже черные волоски над коленными чашечками.

— Я Кевин, — представился человек.

Комната постепенно проникала в мое сознание — лампы дневного света над головой, серый металлический шкаф у противоположной стены, решетки на окнах. Я начал понимать, что это не сон. Попытался сесть, но грудь словно придавило свинцовой плитой — не шевельнешься.

Голый человек в остроконечном колпаке подошел к моей кровати и остановился. Член его болтался в нескольких дюймах от моей руки, и я испытал острое желание схватить его — в качестве теста на реальность происходящего.