Ирина Муравьева - День ангела

Надежда с выражением досады на своем круглом румяном лице оттаскивала от стула Коржавина, который пытался сесть на чью-то сумку, не заметив ее по причине своего плохого зрения, но бросила все: и сумку, и, с полным подносом, слепого Коржавина, когда Ушаков появился в столовой.

– Куда же вы делись? – тревожно спросила Надежда, посмотрев на Ушакова так, что он немедленно почувствовал себя виноватым. – Кого-нибудь ищете?

Он слегка пожал плечами.

– У нас тут та-а-акие де-е-е-ла! – низко и влажно протянула Надежда. – Матвеюшка плох, спит под трубкой, в спектакле его заменили на Пола. Вы видели Пола, ну, Пашу? С усами? Вон он, макароны себе набирает! Но Паша и роли-то толком не знает, и роль не его! А что делать, скажите? Ведь съехались все: весь Нью-Йорк, вся Канада! Из Баффало даже приехали трое! Вермонт наш – весь тут, плюс, конечно, Нью-Хэмпшир! Я вас познакомлю, хотите? Со всеми!

Ушаков вежливо улыбнулся. Надежда поправила вспотевшие от волнения короткие колечки волос на лбу.

– Смотрите, смотрите! В углу, там, где лимонад, видите? Маленькая такая? Видите?

Ушаков увидел очень маленького роста женщину с нагловатыми глазами.

– Вот ангел так ангел! – вздохнула Надежда, как будто ей самой хотелось бы стать ангелом, но она не умеет. – Она строит хосписы! Такое ее дело жизни. Приехала к нам из Москвы, вышла замуж. Здесь есть адвокат один русский, Порфирий. Он сам из семьи композитора Мусоргского. И носит фамилию Мусоргский. Проша. Женился на ней там, в Москве. Безрассудно. Влюбился, все бросил. Она – Евдокия, он – Проша. Красиво? А хосписы? Это ведь важное дело! У нас и в Париже их так не хватает!

– Откуда вы знаете?

– А где их хватает? – справедливо удивилась Надежда. – На все нужны деньги.

– И что? Адвокат дает деньги?

– Какой адвокат? И откуда там деньги? Он пьющий, Порфирий. Дают коммерсанты.

– Американские коммерсанты?

– Не только, не только! Свои тоже есть, патриоты. Здесь новые русские обосновались. Они и дают свои деньги Дуняше. Мы с мамой считаем, что так даже лучше.

– Чем как?

– Чем чужие. Чужие дадут и тотчас же забудут. Чужим я не верю.

– А эти – свои?

– Ну, вы – прямо Коржавин! Он тоже не верит. Конечно, свои! Из России ребята.

– Зачем же они поселились в Вермонте?

– Зачем? Так им лучше. Они очищаются здесь, ходят в церковь. Церковными стали. С Дуняшей и Прошей. Постятся, говеют. Ну, в общем, как надо. Но главное – хосписы.

– А бизнес их как же? – не вытерпел Ушаков.

– Что бизнес? – протянула Надежда. – Вам не рассказывали про атамана Кудеяра?

Ушаков отрицательно покачал головой.

– Пусть это легенда, но чистая правда! – заторопилась Надежда. – И сам Кудеяр был во много раз хуже! Пойдемте, я с Дунечкой вас познакомлю.

Благородная Дунечка заскользила по Ушакову бесстыжими глазами. Ушаков поежился.

– А эта старушка откуда? – спросил он у Надежды, чтобы отвлечь ее от Дунечки.

Грустная, аккуратно подстриженная старушка с ласково-бессмысленным, когда-то, наверное, миловидным лицом одиноко сидела в углу столовой и медленно допивала морковный сок, отчего весь подбородок ее и кончик маленького хрупкого носа стали ярко-оранжевыми.

– Ах, это вдова! – Надежда перехватила взгляд Дунечки и с силой отвела его от Ушакова своими вспыхнувшими, как у кошки, зрачками. – Она тут, у нас, все равно что в России. Ей так говорят: «Ты поедешь в Россию». Привозят сюда.

– А зачем ей в Россию?

– Ну, это длинная история! Сначала она была критик. В России, в Союзе. Вообще – литератор. Потом эмиграция. Выросли дети. Она не работала, только писала. Ну, очень глубокие корни! Культура! Дружила с Ахматовой. Все с ней дружили. Потом дети все разбрелись, разженились. Большая семья, всех не пересчитаешь. Осталась при ней только дочка, буддистка. Жила постоянно в ашраме, муж тоже. Потом муж поехал в Италию. Вроде по делу. А может быть, так: на курорт, я не знаю. Увидел там дом и купил. С виноградом. Вокруг виноградники – на километры! Все в ягодах, в гроздьях. Короче, Италия! Стал виноделом. Семью всю – в Тосканию, на винодельню. Хотя от семьи мало что уцелело, рассеяны по миру хуже евреев. Осталась буддистка-жена да вот теща. Еще взяли гуру себе из России. Сначала у них были гуру индусы, но те невозможно капризные люди: одно им не так и другое не эдак. Пришлось из России везти, из Саранска. Там тоже есть гуру, хотя их там меньше.

– В Саранске? – удивился Ушаков.

– Конечно. А где же? А вы что, не знали?

– Не знал, извините.