Тим Паркс - Призрак Мими

Сосредоточившись, Моррис продолжил:

– Я узнал об этом от одного из эмигрантов и еще от Форбса. Питер Форбс – он тоже англичанин – мой друг, управляет общежитием. Я ездил к ним сегодня утром, потому что Форбс позвонил мне в машину, и они сказали, что Позенато застукал двух парней, которые… э-э, содомировали у него в офисе. Это, как видно, и оказалось той соломинкой, что сломала спину верблюда…

Помощник инспектора поднял на него удивленное лицо. Ах, да, у них же капля переполняет чашу. Моррис терпеливо пояснил:

– La goccia che ha fatto traboccare il vaso. Хотя здесь как раз английское выражение, в общем-то, лучше подходит.

– Не сомневаюсь, – перебил Марангони, – однако…

– Итак, я поехал в офис переговорить с Бобо. Я отдавал себе отчет, что без эмигрантов нам не выполнить контракт, который я сам недавно заключил с английской торговой компанией, и за который, следовательно, несу прямую ответственность. А там было то, что я и увидал, – Моррис с тщательно обдуманным простодушием глянул полицейскому в глаза.

– Синьор Дакворт, я хочу знать, действительно ли синьор Позенато срочно отправился на завод среди ночи только затем, чтобы рассчитать рабочих?

– Понятия не имею. Но это вряд ли, раз вся каша заварилась, когда он уже приехал и обнаружил этих… содомитов у себя в конторе.

– Именно потому я и задал этот вопрос.

Моррис успешно сделал вид, что до него только сейчас дошло что к чему.

– А знаете, вы правы. Я представить себе не могу, что ему там понадобилось. Может, он проверял регулярно, я имею в виду ночную смену. Он очень подозрительно относился к иностранцам, вечно боялся, что они будут отлынивать, или что-нибудь украдут. Да, наверное, он это делал постоянно, хотя мне ничего не говорил. Думаю, вам нужно расспросить его жену. Когда мы уезжали от Позенато вчера вечером – вам, наверное, уже известно, что у нас был семейный ужин при свечах, – так вот, как раз когда мы с женой собрались уходить, Бобо кто-то позвонил. Возможно, это как-то связано?..

Тут Марангони с помощником обменялись уж очень понимающими взглядами, что всю жизнь бесило Морриса. Именно так всегда переглядывался отец с собутыльниками, которых притаскивал домой, когда их выкидывали из паба. Он поспешил возразить:

– Нет-нет, вряд ли здесь было что-нибудь такое.

Марангони приподнял кустистую бровь:

– Какое?

– Ну, просто он не похож на человека, который заводит любовные интрижки.

Инспектор ухмыльнулся и встал, отпихнув стул.

– А те двое, из-за которых весь сыр-бор, – с ними можно побеседовать?

– Без проблем, – ложь давалась Моррису все легче. – Вам надо проехать в общежитие. – Он объяснил, как туда добраться.

– Однако вы этого не сказали карабинерам.

– Чего именно?

– Про незаконные дела. И про то, что синьор Позенато уволил эмигрантов.

Моррис удрученно повесил голову.

– Конечно, надо бы было сказать. Но я, понимаете, слегка растерялся. Я имею в виду, когда нашел офис в таком виде. А карабинеры принялись расспрашивать, что я увидел, когда вошел, который был час, откуда я им звонил и так далее. Суматоха, знаете… Они продержали меня около часа, и почти все время что-то фотографировали, измеряли, и все такое.

– Ясно, ясно… – Марангони как будто даже подмигнул помощнику.

– Лишь потом мне пришло в голову, что случившееся может быть как-то связано с эмигрантами.

На самом деле идея его осенила всего пару минут назад, и, без преувеличения, блестящая: Бобо убили эмигранты. Не поделившись ею с карабинерами, он только усложнил себе задачу. В любом случае следует помнить: каковы бы ни были реальные обстоятельства чьей-либо смерти, обязательно найдется и другая, вполне правдоподобная версия. Потому что желающих разделаться с кем угодно всегда хоть отбавляй.

Полицейские уже направлялись к двери, но Моррис так вознесся в собственных глазах, что задержал их:

– Извините, вы говорили, что хотите задать мне два вопроса. Я бы предпочел не откладывать второй до следующей встречи.

Они стояли в холле на шахматной плитке, среди лакированных портретов, висящих на пыльной штукатурке, с чугунным канделябром над головой. Да, многое предстоит усовершенствовать в доме Тревизанов, прежде чем здесь можно будет зажить в свое удовольствие.

– А… – спохватился Марангони. Помощник полез в блокнот. И тут они вспомнили. – Да, наш второй вопрос был таким: в котором часу вы покинули этот дом, принеся соболезнования по поводу кончины вашей тещи? И во сколько приехали на завод?