Тим Паркс - Призрак Мими

Сделать – что?

Ее голосок стал по-детски назойлив: «Твой выход из положения, Морри. То, что ты умеешь так хорошо – давай же!»

Но ему совсем не хотелось двигаться с места. Так приятно слушать Мими. Он помнит, как этот голос всегда успокаивал его. Всегда, всегда, всегда. Сознание – ускользало от непредсказуемой реальности, что, несомненно, доступно лишь таким чувствительным и обделенным счастьем натурам, как он. В конце концов, полиция может и проглотить его историю. Она ведь так правдоподобна.

Но Мими начала волноваться. «Морри! Ты помнишь, как я ненавидела Бобо. И уж если со мной ты смог, так это самое меньшее, чего заслуживает он! Ведь он мешал нам соединиться с самого начала. Он все затеял. Он поломал мне жизнь. Он виновен в моей гибели. Он убил меня, Морри!»

– Pronto? Polizia? Это Позенато. Да, Роберто Позенато. Я хотел бы поговорить с инспектором уголовного отдела.

Все еще под гипнозом, двигаясь, как замороженный, Моррис встал, развернулся, подхватил за спинку тяжелый конторский стул. Коротким, размеренным рывком поднял над головой. Но он не смог сосредоточить усилие, мускулы не слушались. Как только стул очутился в воздухе, металлический шарнир провернулся, заставив Морриса потерять равновесие. Он пошатнулся и выпустил ношу из рук. Ножка стула с глухим звуком ударила Бобо в плечо, опрокинув того на пол. Только и всего. Стул, перевернувшись, упал у стены.

Кваме толкнул дверь и заглянул в комнату.

– Maledetto! – завизжал Бобо. – Ты что, рехнулся?

Он опять потянулся к телефону.

Только тут Моррис ожил окончательно. Шум и возня вывели его из транса. Как вода прорывает плотину, так на волю рванулись спавшие до сих пор инстинкты. Никогда в жизни он не двигался так быстро и уверенно. В мгновение ока вырвал телефонный провод, перескочил через стол, сгреб Бобо, приподнял и яростно ударил головой о кафельный пол. Еще раз. И еще. В какой-то странной, гробовой тишине. Потому что голос Мими пропал. Слышался только треск одежды и стук головы об пол. Бум, бум, бум. Лицо Бобо перекосилось, как в оргазме. Еще раз, еще. Но это было так утомительно. Он рванул Бобо в пятый раз, в шестой. Снова вниз. И внезапно больше не смог. Прилив сил выдохся, энергия вытекала из него, как кровь из разорванной аорты. Моррис осел на пол, прислонясь к стене, плечи его вздрагивали.

Зачем? Или он знал, что рано или поздно этим кончится? Какое-то предчувствие все время висело между ними; так бывает, когда только увидишь женщину – и уже знаешь, что она будет принадлежать тебе.

Кваме глядел на них. За стенкой гудел завод, в открытую дверь сквозило.

– Ты убил его, братан.

Моррис закрыл лицо руками. Мысль, что теперь надо прикончить еще и чернокожего, ужасала. Слишком ужасала. – Да и как? В Кваме без малого два метра росту. А главное, Моррис совсем не хотел убивать его . Если и попытаться, руки откажут, тело взбунтуется, потому что ему нравится этот парень. Он трясся, как лист на ветру, руки и ноги ныли от напряжения. Смирившись с абсурдом происходящего, он проговорил вслух: «Мими, я больше не стану убивать тех, кто мне дорог. Больше не соглашусь, чего бы это ни стоило!»

Белки глаз Кваме увеличились до неправдоподобных размеров.

Все еще пряча лицо, Моррис немного подождал в надежде, что голос вернется, подаст какой-нибудь знак. Если б можно было все время поддерживать связь с Мими, он бы ничего не боялся.

– Большая проблема! – покачал головой Кваме.

Хватит. Моррис внезапно нашел выход. Он вскочил на ноги и швырнул через всю комнату связку ключей:

– Иди за машиной. Подгони прямо к двери и открой багажник. Понял?

Почему-то он не подумал, что Кваме может отказаться. И не ошибся. Парень ловко поймал ключи и повернулся к двери. Еще прежде, чем он скрылся с глаз, Моррис уже просматривал папку, склонясь над столом. Нет, ни до чего нельзя дотрагиваться. Черт, каждый раз все приходится вспоминать заново! Он же не профессиональный киллер, как и в любви ему не дано повторить подвигов Дон Жуана. Он просто человек, чутко реагирующий на обстоятельства. Или же безнадежный дилетант. Расстегнув манжеты, Моррис натянул рукава на ладони и неловко запихал бумаги обратно в папку. Там были ксерокопии писем, которые он когда-то склеивал по буковке из бульварных романов и газетных заголовков. Так странно было увидеть их снова. «НЕСЧАСТНЫЕ СТРАДАЛЬЦЫ, И ПОЧЕМ ВАША ПРОПАВШАЯ МАЛЫШКА?» Дешево и сердито. Этот урок стоило вызубрить. Тут и банковские авизо, деньги, которые снимала семья. Всего один счет. Надо было требовать больше.