Георгий Фруменков - Декабристы на Севере

Можно предположить, что, если бы в последней встрече с Рылеевым и Оболенским участвовал Горожанский — самый деятельный в то время член северного отделения Южного общества и его фактический лидер накануне восстания в Петербурге, результаты совещания для кавалергардской ячейки были бы иными. В отличие от нерешительных и пассивных товарищей темпераментный Горожанский рвался в бой с деспотизмом и готов был взять на себя инициативу в возбуждении “нижних чинов” полка к неповиновению и “бунту”.

Утром 14 декабря к Горожанскому, запыхавшись, вбежали А. Муравьев, Анненков и Арцыбашев. Все трое были в парадных мундирах с эполетами. Они принесли и огорчительные, и обнадеживающие известия. Кавалергардский полк нехотя, из-под палки, но все же присягнул Николаю. [81] В день присяги и восстания в столице находилось шесть офицеров Кавалергардского полка из числа членов тайного общества: Горожанский, Анненков, А. Муравьев, Арцыбашев, Вяземский Депрерадович. Остальные были в отъезде. 13 декабря выехал в Москву Свистунов. Сомнения кавалергардов в законности прав Николая на престол были рассеяны вмешательством командира полка Апраксина, уговорившего рядовых присягать. А вот соседние полки, как свидетельствовала ширившаяся молва, отказались признать самозванца императором. Визитеры попросили Горожанского проехать мимо артиллерийских казарм и конной гвардии, проверить толки, да и вообще узнать, “что в городе делается”. [82] ЦГАОР СССР, ф. 48, оп. 1, д. 84, л. 12; ВД, т. 18, с. 262.

На санях А. Муравьева Горожанский объехал казармы нескольких гвардейских полков. Вернувшись домой, он живо и картинно в мажорной интонации передал сослуживцам все, что видел и запомнил.

Предоставим слово Горожанскому:

— Еду по Невскому проспекту. Идут конногвардейские солдаты, я подозвал одного унтер-офицера и спрашиваю: “Что, присягали?” — “Присягали”, — был его ответ… Приехав в Измайловский полк, нашел, что там присягают и очень смирно, но только как дошло до имени императора, то и начали шуметь, вот я ту же минуту — в сани, и поехал. Остановился возле Московского полка и спрашиваю: “Что, тут присягают?” — “Нет”. — “Что же, не началась присяга?” — “Нет, остановилась”.

Рассказ восторженно-возбужденного Горожанского произвел очень сильное впечатление на его товарищей. В какое-то мгновение им показалось, что поторопились присягнуть. “Надо у нас что-нибудь сделать!” — вырвалось у слушателей. [83] Там же. После небольшой паузы А. Муравьев бросил реплику об измайловцах и московцах: “Вот как действуют, а говорили и спорили со мной, что ничего не может быть”. [84] ВД, т 14, с 385: т. 18, с. 262.

Решение созрело мгновенно: попытаться поднять полк, воспользовавшись для этого приказом выступать для подавления “бунта”. Но как убедить присягнувших солдат отказаться от данной ими присяги? Заронить сомнение в верности манифеста и отречении Константина от престола — такая мысль пришла Горожанскому. Офицеры посчитали ее правильной и решили этим воспользоваться, когда полку велят “выезжать”, то есть выступать против восставших.

Когда раздалась команда седлать лошадей, Горожанский тотчас вызвал к себе преданного ему унтер-офицера Михайлова (по формулярному списку Мургина) и поручил склонять солдат к неповиновению, внушать им, что манифест ложный и что Константин вовсе не отказывается от престола. Подобная агитация в эскадронах должна была, по мысли Горожанского, задержать выход полка на площадь и предотвратить соединение его с правительственными силами.

Михайлов стал выполнять указания взводного и многим разъяснял то, чему учил его офицер, но “все столь спешили, что его мало слышали”, — признавал он позднее. [85] ЦГАОР СССР ф. 48, оп. 1, д. 84, л. 2; ВД, т. 18, с. 254.

А.С. Горожанский настойчиво искал опору в солдатской массе. Когда в полку начались сборы для марша на площадь, поручик останавливал кавалергардов, бежавших на конюшню седлать лошадей, повторял им фразу о фальшивом манифесте и заклинал “не выезжать”. До этого убеждал солдат, что они обмануты начальством и напрасно присягали Николаю I. [86] ВД, т. 14 с. 367: т. 18, с. 254, 262, 268. Следователи и судьи инкриминировали Горожанскому то, что он “во время происшествия 14 декабря возбуждал нижних чинов к беспорядкам”. [87] ГААО, ф. 2, оп. 1, д. 1163, л. 41. Работа среди рядовых выгодно отличает Горожанского от других столичных офицеров.

Несмотря на все усилия Горожанского и его помощника Михайлова, Кавалергардский полк направился ко дворцу. Эта весть омрачила настроение Горожанского. Революционера не удивило то, что во главе колонны шел на помощь царю генерал Апраксин, но картину окончательно испортил один нелепый мазок — в рядах полка маршировали товарищи Горожанского по тайному обществу: А. Муравьев, Анненков, Арцыбашев, Вяземский, Депрерадович. [88] Габаев Г.С. Гвардия в декабрьские дни 1825 года — В. кн.: Пресняков А.Е. 14 декабря 1825 года М.: Л.: Госиздат, 1926, с. 184. Это крайне озадачило поручика.