Валерий Попов - Нарисуем

– А что предыдущие? – я поинтересовался. Хотя тема пиявок мне не близка.

– Сдохли!

– От голода?

– Наоборот! Крови моей опились. Яду наелись. Ходячая таблица Менделеева я! Присосутся – и брык!

Да-а, вид у Пеки на этом курорте не слишком цветущий был.

– Так что же делать?

– Пришли! – Пека на часики глянул.

Стояли, как почетный караул.

– Хрена два бы я оттуда уехал! – злобно он произнес. – Без меня там все провернули. Я тут в Армению сунулся, землетрясение разгребать. Тысячи погибли. Бульдозеристы нужны. Что там творилось!

– Я видал…

– Что ты видал? Столько стран самую лучшую технику послали – ни одна единица до места назначения не дошла. На старом-ломаном работали! Возвращаюсь в рудник – то же! Вся новая техника не дошла. То же самое провернули, что и те, в Армении.

– Так где же все?

– Где все сейчас – в кармане у кого-то!

Думаю даже, что у кого-то, кто отсюда не очень далеко… Пеке, ясное дело, не сказал. Да он прекрасно все знал – было видно.

– И на меня и повесили! «Где все?» И кто, главное, выступил – Гумерыч!

Да, можно сказать – лучший друг!

– Права качать кинулся – в руднике завалили. Ума большого не надо – как заряды расположить. Инка умоляет: «Ради Митьки уедем». А тут еще суд…

– И что?

– Инка к Кузьмину кинулась… Спас. И – сюда.

«Все по нотам!» – я чуть было не вскричал. Да он знал!

– А что же народ?

– Безмолвствует. Мое дело теперь вот! – встряхнул пиявками.

– Я же предупреждал. Эх, если бы не тщеславие – бросил бы тебя!

– Ну да, только теперь мне и слушать тебя! До поры до времени всех устраивало…

Тяжело отдышался. Да, годы не зря прошли. Жизнь прошла, но не мимо. Во всяком случае, не мимо него… Нарисуем? Что рисовать?

– Спокойно, – заговорил я. – Мы с тобой тут такого навернем! Коррупцию наладим! Наверняка тебе… лектор нужен.

– На хера?

– Тебе-то, конечно, на хера, – демагогию я начал. – Но тебя на большую должность назначили, – польстил. – Теперь тебе без лектора никак нельзя!

Пека озадаченно засопел: мол, кто его знает? Лектор по коррупции?

– Если ты не будешь вести общественно-воспитательную работу среди отдыхающих, а особенно среди персонала, у тебя очень даже крупные неприятности могут быть.

Пека оробел. Что значит – не поднимайся высоко, будет откуда падать!

– Ты, что ли, лектором хочешь быть? – проворчал, но, мне кажется, обрадовался.

– Ну! А ты думал: я брошу друга?

– А я уже сбросил тебя со счетов, – проворчал Пека.

– Поторопился, – я произнес.

На галечную площадку, где мы стояли, выкатил микроавтобус «рафик». По белой лесенке в зарослях, с белыми плитами-ступеньками, сбежала Инна!.. Сердце захолонуло. Непринужденно чмокнула меня, словно и не расставались. Молодой грузин нес за ней чемоданы.

– Хорошо выглядишь! – оценила меня. А с какого рожна мне выглядеть плохо?

– Митька! Ты скоро? – крикнула вверх.

Я обмер. Десять лет не видел его… никогда, если быть точнее.

– Иду! – послышался ломкий голос.

Его голос! И застучали шаги. В деревянных сабо, что ли, спускается?.. Явился!

О, Господи! У меня с дочкой проблемы… а тут такой принц! Мой? Я, теряя контроль, прямо глянул на Инну. Она ответила отчаянным взглядом – а где ты был десять лет? Ну был… Сочинял. И сюжет мой поздно менять на другой. Свой бы выдюжить!

– Ты прямо опаздываешь, как большой начальник, – влюбленно глядя на сына, проговорила она.

Митя вдруг мучительно покраснел.

– Я никогда, – запальчиво произнес он, – не буду большим начальником, но никогда не буду и маленьким подчиненным!

Молодец! Такие мысли в десять лет! Весь в …! Умолкни.

– Это дядя Валера, я тебе как-то говорила про него, – сообщила ему Инна вскользь: мол, уезжаем отсюда, никаких здешних дядь можешь не запоминать. И Пека, тоже как некий дядя, стоял рядом с пиявками в банке.

– Иди завяжи шнурок, – только и сказала Инна, глянув на него.

Поставив банку, – луч солнца играл в ней, – Пека отошел покорно к ступенькам… хотя мог бы завязать здесь.

– Все, хватит! – сказала она, глянув на Пеку, но адресуясь мне. – Два раза уже давили его!

– В переносном, надеюсь, смысле?

– У нас в стране только хорошее бывает в переносном. А плохое – только в буквальном. Два раза засыпали буквально, породой!

– За что?

– У нас в стране… одного только тебя не за что. Остальных всех – есть за что. Некоторых даже многократно! А если ты такой святой… – Глаза ее вдруг заиграли. – Давай тогда с нами. Работу найдем.