Томас Пинчон - V.

Его главной находкой должно было стать использование механических кукол, которые будут исполнять роли служанок Су Фень.

– Сейчас их изготовлением занимается один немецкий инженер, – сообщил Итагю. – Великолепные создания; одна будет даже расстегивать твой наряд. Другая будет играть на цитре, вернее делать вид, что играет; на самом деле музыка будет звучать в оркестровой яме. Но они так грациозно двигаются. Ни за что не скажешь, что это механизмы.

Слушала ли она его? Разумеется, но только вполуха. Она неловко приподняла одну ногу, наклонилась и почесала икру, которая вдруг начала зудеть под черным чулком. Сатин пожирал ее глазами. Мелани почувствовала, как локоны щекочут ей шею. Так что он там говорил? Механические куклы…

Она посмотрела на небо в одно из боковых окон. Господи, когда же пойдет дождь?

В ее комнате было жарко и душно. В углу лежал манекен без головы. Старые театральные афиши были разбросаны на полу и на кровати, приколоты к стене. В какой-то момент Мелани послышались отдаленные раскаты грома.

«Репетировать будем здесь, – сказал Итагю. – За две недели до премьеры мы переберемся в театр Винсента Кастора, чтобы прочувствовать сцену». Он любил ввернуть словечко-другое из театрального жаргона. Не так давно Итагю был барменом в кафе неподалеку от Пляс-Пигаль.

Мелани лежала на кровати, сожалея, что не знает молитвы о дожде. Хорошо, что она не видела неба. Возможно, щупальца дождя уже коснулись крыши кабаре. Кто-то постучал в дверь. К счастью, Мелани догадалась запереться. Она знала, что это Сатин. Вскоре она услышала, как русский и Итагю ушли через заднюю дверь.

Уснуть никак нс удавалось, и она продолжала смотреть на грязно-серый потолок. К нему было прикреплено зеркало, прямо над кроватью. Мелани только сейчас его заметила. Расслабленно вытянув руки вдоль тела, она подняла ноги так, что край синей юбки задрался выше чулок, и стала разглядывать в зеркале контрастный переход от черного к нежно-белому. Папа не раз говорил ей: «Какие у тебя красивые ножки – ножки танцовщицы». Она не стала дожидаться дождя.

Вскочив с кровати, она в каком-то полубезумном порыве стянула с себя блузку, юбку, нижнее белье и, оставшись только в черных чулках и белых теннисных туфлях, выскочила за дверь. На бегу ей удалось распустить волосы. В соседней комнате Мелани обнаружила костюмы для «L'Enlevement des Vierges Chinoise». Она опустилась на колени возле огромного сундука и принялась искать костюм Су Фень, чувствуя, как густые волосы липнут к спине, щекоча ягодицы.

Вернувшись в свою душную комнату, Мелани скинула туфли и сняла чулки, затем, зажмурив глаза, собрала волосы на затылке с помощью украшенного блестками янтарного гребня. Она была красивой только в одежде. Вид собственного обнаженного тела казался ей отвратительным. Поэтому она не открывала глаз, пока не натянула светлое шелковое трико, расшитое изящными драконами (по одному на каждой ноге), надела туфельки с резными металлическими пряжками и мудреными завязками до середины голени. Груди ничем не стягивались. Мелани плотно обернула вокруг бедер нижнюю юбку, которая застегивалась на тридцать два крючка от талии до верхней части бедер, оставляя отороченный мехом длинный разрез, чтобы можно было танцевать. И наконец накинула кимоно, полупрозрачное и ярко раскрашенное лучистыми солнцами и концентрическими кругами светло-вишневого, аметистового, золотистого и зеленого цвета.

Она снова легла на кровать, разметав волосы на матрасе, и у нее перехватило дух от собственной красоты. Если бы папа мог ее видеть.

Фигура в углу оказалась легкой, и Мелани без труда подняла ее на кровать. Зачем согнула ноги в коленях и – положив манекен между ног – увидела в зеркале свои лодыжки, сплетенные за гипсовой спиной манекена. Сквозь телесного цвета шелк ощутила прохладу гипсовых боков на своих бедрах и крепко их сжала. Верхняя щербатая и шелушащаяся часть манекена касалась ее груди. Мелани вытянула носки и начала танцевать в горизонтальном положении, представляя себе своих будущих служанок.

Вечером состоится показ картинок волшебным фонарем. Итагю сидел за уличным столиком у кафе «Уганда» и пил абсент и воду. Считалось, что абсент возбуждает сексуальный аппетит, но на Итагю этот напиток действовал прямо противоположным образом. Он наблюдал, как одна из танцовщиц, негритянка, поправляет чулок, а в голове крутились мысли о франках и сантимах.

Денег было маловато. Его план может сработать. Поркепик был заметной фигурой французского музыкального авангарда. Впрочем, мнения о его музыке высказывались самые разные: однажды на улице композитора прилюдно оскорбил один почтенный представитель постромантизма. Да и слухи о личной жизни Поркепика вряд ли могли благотворно влиять на потенциальных меценатов. Итагю подозревал, что тот курит гашиш. А еще эти Черные Мессы.