Ясуси Иноуэ - Обасутэяма — гора, где оставляют старух

Иногда я ездил по линии Синано — Этиго. Близ Токура она проходит как раз по той самой равнине. Через окно вагона я мог видеть лишь красные черепичные крыши станции Обасутэ и, обшаривая взглядом окружающие горы, пытался разглядеть ту, где, по преданию, оставляли старух. Меньше всего она привлекала меня как прекрасное место для любования луной, хотя я и понимал, что луна, плывущая в прозрачном небе Синано над обширной, залитой голубым светом равниной, которую пересекают реки Тикума и Саи, представляет собой величественное зрелище. На меня, видевшего во время войны полную луну над бескрайними дикими равнинами Маньчжурии, это вряд ли произвело бы сильное впечатление.

Всякий раз, когда я проезжал там, мне начинало казаться, что где-то близ Обасутэ сидит моя старая мать.

А однажды мне внезапно почудилось, будто я сам бреду по горам и несу на спине свою мать и происходит это не сейчас, а в далеком прошлом, когда в этой местности еще не было никаких жилищ, а вокруг простиралась дикая, безлюдная равнина. И так же как на картинке в детской книжке «Обасутэяма», все заливал голубой лунный свет, лишь тени — моя и матери — казались черными, как пролитая на землю тушь.

«— Куда ты меня несешь? — спросила мать. Ей было за семьдесят, тело усохло и казалось невесомым, но я смертельно устал, потому что уже долго бродил по этой местности, неся ее на спине.

— Остановимся здесь, я построю для тебя хижину, — предложил я.

— Нет, здесь мне не по душе. — Голос матери звучал молодо. Тело ее ослабело, но она по-прежнему была строптива и не шла на компромиссы, хотя и знала, что я несу ее, чтобы оставить навсегда.

— Около этой крутой скалы опасно: вдруг пойдет дождь, тогда не миновать обвала. Неужели нет более подходящего места?

— Нет! Вы, матушка, слишком многого хотите. Может быть, нам все же снять тот домик у храма, который мы недавно осматривали?

— Нет-нет! Только не это! — Мать, словно капризный ребенок, стала колотить руками и ногами по моей спине. — Там, наверное, в летнюю пору тьма комаров. Да и дом старый — вот-вот развалится, комнаты темные, мрачные. И тебе не стыдно предлагать мне такое? Я ведь не чужая тебе.

Я вконец растерялся.

— Тогда вернемся домой. Чем жить в одиночестве в неприятном для вас месте, лучше оставаться дома вместе со всеми. Разве не так?

— Опять ты за свое! Слыханное ли дело: я специально ушла из дома, а ты хочешь меня вернуть. Ни за что на свете! Как подумаю, что придется снова жить с домочадцами, тошно становится. Мне осточертели все домашние, осточертели все соседи в деревне. Я стара, жить осталось недолго, и позволь уж мне провести остаток дней так, как мне хочется.

— Что же вы капризничаете, матушка?

— Такая уродилась. И какие могут быть капризы, раз вы решили меня здесь бросить?

— Ну и ну!

— Что ты нукаешь? Домой я не вернусь, поскорее оставь меня где-нибудь и уходи.

— Рад бы оставить, но вам нигде не нравится.

— Значит, плохо ищешь. Не желаешь угодить родной матери.

— Мы столько исходили, что меня уже ноги не держат. Добрый десяток домов осмотрели.

— Но они все мне не по душе. Скажи сам, был ли среди них хоть один подходящий?

— Поэтому я и предлагаю: не будем искать готовое жилье, лучше найдем подходящее место, а хижину я сам для вас построю. А вы только ворчите.

— Ворчу, потому что старая. Неужели нигде не сыщется местечко, где в одиночестве можно было бы спокойно провести остаток дней? Будь добренький, постарайся… Ох, поясницу ломит. Ты меня поаккуратнее неси. Как похолодало-то! Лунный свет будто иголками кожу колет.

— Не ерзайте, матушка! Я ведь тоже устал. Может, и вправду вернемся домой. Представляете, как все обрадуются!

— Не хочу!

— Не бродить же нам здесь всю ночь напролет. Как хотите, а я возвращаюсь домой.

Мать, видимо, испугалась и уже другим, просящим голосом сказала:

— Потерпи еще немножко, пожалуйста. Я больше перечить не буду. Оставь меня в любом месте, где хочешь. Вон там виднеется какая-то хижина. Отведи меня туда и брось. Только не относи домой, прошу тебя!

— Мы ведь уже осматривали ту хижину. Вы сказали, там много щелей, всегда будет сквозняк, да и крыша в дождь станет протекать.

— Верно, она мне не по душе, но ничего не поделаешь, я потерплю. Зато отдельная хижина, и я смогу спокойно в ней жить.

— Но она такая ветхая! Я все же сын вам и не решусь оставить там свою матушку.