Алексей Рыбин - Фирма

Нельзя сказать, что Буров старался угодить и вашим и нашим. Просто он не хотел портить отношения с основной массой фарцовщиков и, как правило, закладывал тех, кто нарушал неписаные, но очень жесткие правила подпольной торговли и незаконных валютных операций.

Получив координаты и краткое описание проступка того или иного барыги, фарцовщика или чистого валютчика, Андрей по своему усмотрению назначал ему наказание. Например, провинившегося Андрей мог просто схватить на улице – с пятью-шестью друзьями-комсомольцами и двумя милиционерами в форме сделать это было совсем несложно, – а мог сообщить милиции адрес подпольного склада дефицита; или же мог оставить склад в целости и сохранности, но подловить на товарообмене с иностранцами, – шкала карательных действий была довольно большой.

Таким образом, Буров отлично выполнял свою работу, получал неизменные благодарности от начальства как милицейского, так и университетского, и в тоже время укреплял свой авторитет среди фарцовщиков, большинство которых считали Андрея чуть ли не своим и легко платили привычную дань, не подозревая, что через два десятка лет неупотребляемое еще на "Галере" словечко "рэкет" войдет в повседневный обиход жителей бывшего СССР.

Шли годы. Андрей блестяще сдавал сессии, ездил в стройотряды. Учеба подходила к концу. Перейдя на пятый курс, Буров понял, что возможности его "оперативной" работы все-таки весьма ограничены. Он дошел до предела, за которым начинались уже большие дела и находились большие люди. Такие, которые не потели при виде комсомольцев с красными повязками и на просьбу участкового предъявить документы отвечали легкой улыбкой. Впрочем, такие просьбы возникали крайне редко. Люди эти занимали совсем другое положение, и угрожать им было не просто опасно, а смертельно опасно.

Однажды поздним вечером, когда Буров, погруженный в мысли о развитии своего бизнеса, возвращался домой, рядом с ним тихо притормозила серая "Волга".

Андрей даже не заметил, как из остановившейся машины вышли двое мужчин и мгновенно оказались рядом.

– Буров? Андрей Петрович?

– Да, – растерянно ответил он.

– Прошу в машину, – сказал тот, что стоял слева, слегка придерживая Андрея под локоть.

У Бурова даже мысли не возникло попросить их представиться, предъявить документы, как-то объяснить происходящее. Он послушно сделал несколько шагов и следом за одним из конвоиров влез на заднее сиденье машины. Второго мужчину Андрей смог разглядеть получше – лет сорока, с густыми усами, короткой стрижкой и пристальным взглядом странно блестящих, черных глаз.

Машина тронулась одновременно с хлопком дверцы.

– Ну что? – раздался голос с переднего сиденья. Андрей поднял глаза и увидел, что рядом с шофером сидит еще один незнакомец – широкоплечий, осанистый, постарше тех, что стискивали его справа и слева. – Как прикажете с вами поступать, гражданин Буров?

– А что? – нелепо спросил Андрей. – Я…

– Ты понимаешь, с кем разговариваешь?

– Да…

"Гэбэшники, – подумал он. – Что им надо? Что они знают?.."

– Мы все про тебя знаем, – сказал тот, что сидел впереди, судя по всему, телепат. Он не поворачивался, говорил тихо, но Буров слышал каждое его слово. – Все. Так что советую не тратить наше и свое время.

– А что я…

– Вот сейчас и расскажешь, что да как.

Мужчина на переднем сиденье замолчал, а Буров начал коситься по сторонам, пытаясь понять, куда его везут.

"На Литейный, как пить дать… В Большой Дом…"

Однако "Волга" пронеслась по Загородному до Пяти Углов, свернула на Рубинштейна, чуть не доехав до Невского, свернула налево, попетляла во дворах и встала.

Сидящий по правую руку от Андрея молча открыл дверцу и вышел. Тот, что находился слева, подтолкнул Бурова локтем и Андрей, все правильно поняв, вылез на свет божий, точнее, во мрак питерской осенней ночи.

– Сюда, – сказал старший, тот, что сидел впереди. Гэбэшников, включая водителя, было четверо. Это почему-то особенно не понравилось Андрею. Слишком много для него одного. Или его считают такой уж важной птицей, что явились арестовывать целой бригадой?

Андрея ввели в подъезд старого дома. Группа поднялась на второй этаж и, миновав дверь обыкновенной квартиры, оказалась в начале длинного коридора, освещенного лампами дневного света. Судя по всему, дом был перепланирован, и вместо предполагаемой квартиры за неказистой дверью находилось огромное учреждение – Буров увидел десятки дверей. Впрочем, возможно, их было не так уж и много – просто страх, овладевший Андреем, увеличил их количество.