Алексей Рыбин - Фирма

– Нормально, – ответил Шурик. – А ты, я смотрю, совсем зашиваешься?

– Да ладно, работа идет, все нормально… Дел, Шурик, до черта, если честно. Сами ничего не могут, приходится мне в каждую дыру лезть. С каждой ерундой ко мне бегут – Владимир Владимирович, рассуди, царь, рассуди, блядь, государь… Устаю, Шурик.

– Что же команду себе не соберешь толковую?

– Команду? Не соберу. Не хочу.

– Сам работаешь? Один? Без ансамбля?

– Точно так. А твои-то как дела? Чем занимаешься?

– Ты чего, Вова? Не знаешь, чем я занимаюсь?

– Ну, я имею в виду, все с "Нордом"? С Гольцманом то есть?

– С ним.

– И как успехи?

– Успешно.

Шурик смотрел на старого знакомого и думал – придуривается тот или на самом деле так замотан своими проектами, что не ведает о происходящем за пределами Москвы. Да нет, не может быть. Только интересно, знает ли он о Шурике столько же, сколько Шурик о нем?

Вавилов уселся на диван и пригласил Рябого присоединиться к нему. Юля, бесшумно появившаяся в кабинете, уже поставила на круглый деревянный столик, покрытый затейливой резьбой, поднос с чайными чашками, бутербродами, шоколадными конфетами, дольками лимона, сахарницей.

– Хорошо ты тут обосновался. Крепко, – сказал Рябой. – Я, вообще-то, по делу к тебе.

– Да уж догадываюсь. В наши годы, Рябой, без дела уже редко кто заходит. А жаль, скажи? Раньше-то просто – общались в свое удовольствие. А теперь даже ты – только по делу. Раз в пять лет. Ну, говори, что там у тебя случилось. Помощь нужна?

– Да нет, нас от бед бог миловал.

– Тогда давай по делу.

– По делу… Дело-то выеденного яйца не стоит.

– Ну не тяни, не тяни. Времени мало. – Вавилов взглянул на часы. – Если хочешь, кстати, сегодня вечерком можно встретиться. Посидим, покушаем. Поговорим обо всем, что там у тебя. Я, знаешь, к Кудрявцеву собираюсь, в "Перспективу". Не был там еще?

– Был, отчего же.

– Ну да ты везде был. Странный вопрос. Конечно. Я и забыл, что это твоя специфика – все самому просекать.

– На том стоим.

– Так что, поедешь? Мне надо с Романом встретиться. Так получается, что мы с ним большей частью заочно дела ведем. А у него все-таки мои артисты работают. Надо побеседовать. Ты-то его знаешь?

– Отлично знаю. Сто лет уже как.

– Так давай! Вина попьем, отдохнем… А?

– Нет, занят я, Володя. Слушай, я ведь насчет артистов как раз. Дело на пять минут.

– Ну, говори. Не тяни за яйца…

– Мы тут через месяц-другой один фест делаем в Питере…

– Фестиваль? Почему не знаю?

– Вот и узнал. Короче, дашь артистов своих? Мне нужны несколько имен, которые с тобой на контракте. С гонорарами, сам знаешь, я не кидаю, все в предоплате.

– Господи, да о чем ты говоришь! Гонорары… Что за фестиваль-то?

– Памяти Лекова. Тоже мой дружок был, между прочим. Для меня это как бы дело чести такой концерт сделать.

– Ладно, ладно. Ты мне про честь и совесть тут не заливай. Знаю я все про честь и совесть. Нет, Шурик, не могу. И тебе не советую этим заниматься. Попадешь в глупое положение.

– Почему? – Рябой наивно поднял брови.

– Мой тебе совет, – не ответив на вопрос, продолжал Вавилов. – Если ты еще не начал кампанию, ну, рекламу там и все такое, снимай свой фестиваль на хрен. Мы этой темой занимаемся, у нас ровно через два месяца будет презентация. Масштаб – сам можешь себе представить. "Лужники" заряжаем. Со всеми прибамбасами. Все звезды будут. Такой, знаешь, молодежный праздник. Игры, шутки, шарады. Как летом "Московский комсомолец" делает. Вот и мы на свой лад расстараемся. У нас диск выходит, даже два. Один – ремиксы на песни этого Лекова, какие-то его домашние записи… Московские концерты, что ли, нашли… Один деятель объявился, принес кассету, сейчас в студии сидит, заканчивает работу. И второй – все наши звезды поют его песни. Ну, старые. Все это уже на выходе. Мы уже кучу бабок вбухали в проект, так что, Шура, не советую. Артистов я тебе, конечно, не дам. Если на что другое – пожалуйста, можно разговаривать. А на это – что же, я себе концерт ломать буду? Не могу, Шура, извини. Лучше ты к нам своих подтягивай. Хотя у меня половина твоих уже тоже куплена… Молодежь ваша питерская к нам бежит.

– Это я знаю, – печально покачал головой Рябой. – Это нам известно.

– Ну, тем более. Все, сняли тему? – спросил Вавилов и улыбнулся. – Да не расстраивайся ты так, Александр Михайлович! Что ты? На тебе лица прямо нет.

– На мне уже давно лица нет, – ответил Рябой. – Ни прямо, ни криво. Извини…

У Шурика в кармане запиликал мобильник. Рябой вытащил его, поднес к уху, и Вавилова поразило, с какой скоростью изменилось выражение лица питерского гостя. Шурик мгновенно побледнел, уголки губ опустились вниз, глаза прищурились.