Алексей Рыбин - Фирма

– Как это – снесут? Опять коммуняки, что ли, придут к власти?

– Нет. Не волнуйся. Не придут. Но этих вонючих ларьков в городе скоро не будет. А пивом будут торговать совсем другие люди. И уже не из гранатометов будут палить по кустам, а…

– На танках, что ли, начнут ездить?

– Надо будет, и на танках поедут, – серьезно сказал Грек, и Кропалев отчего-то ему поверил.

– Я тебе предлагаю большой бизнес. С перспективой. Вечный, можно сказать. Зарабатывать будешь раз в сто больше, чем нынче. И работа почище.

– Что за бизнес?

– Шоу-бизнес, Сергей. Советский, вернее, русский… великий и могучий… загадочный для всего мира шоу-бизнес.

– Ха… А он что у нас, есть, что ли?

– Будет, Сережа. Очень скоро будет. И в таких масштабах, которые ты себе сейчас даже представить не можешь.

– А ты?

– А я могу. И поверь, эта дорога широкая, места на ней многим хватит. Не скажу – всем. Всем не хватит. А нам с тобой – вполне.

– Ну, допустим, я тебе поверил. Допустим, попробуем… А что делать-то?

– Работы непочатый край, Кроха. Сейчас как раз самый важный период. Места надо занимать, пока толпы туда не кинулись. Пока не прорюхали гопники, вроде твоих, что там валятся бешеные башли. Нужно уже сегодня столбить участки.

– Я не договорил.

– Да, пожалуйста.

– С пацанами, погибшими вчера… Как быть с ними?

– Я тебе обещал, что те, кто это сделал, за все ответят? Обещал, скажи?

– Ну…

– Никаких "ну".

– Обещал.

– А я свои обещания всегда выполняю. Веришь? – Грек пристально посмотрел в лицо Кропалеву.

– Мне это видеть нужно.

– Скоро увидишь, – пообещал Грек. – И услышишь. А теперь – закусим, что ли? Да и перейдем к частностям. Предварительная беседа, можно считать, состоялась. Что скажешь?

– Можно считать, – кивнул Кроха. – Можно считать, состоялась…

– Ну, и как идут дела? – Кропалев пристально посмотрел на Моню.

– Да в общем…

– Мне не надо в общем, мне надо в частности, – сказал Кроха.

– В частности? В частности, сегодня заработаем штуки четыре.

– И?

– Полторы девчонкам. Остальное наше.

– Наше, – кивнул Кроха. – Именно, что наше.

– Ну, ваше. Я и говорю – ваше…

– Это правильно. Но тут не в сумме дело. Ты же понимаешь, что я от этих двух с половиной тонн не обеднею. Равно как и не разбогатею. Дело в принципе. Пора тебе уже что-то отдавать. Бабки-то ведь не просто мои. Бабки из дела вынуты…

– Да, конечно, – сказал Моня. – Я все понимаю.

– Вот и молодец. Я рад, что ты меня правильно понял. А то с вашим братом знаешь как тяжело бывает! С вас ведь и взять нечего… Так и норовите честного бандита кинуть.

– Кто?

– Ну, артисты. Деньги возьмут, и с концами…

– Кроха, мы же одно дело делаем, кажется?

– Одно, одно. Не парься. Слушай сюда. После концерта все поедем ко мне.

– Зачем?

– Ну и вопросы ты задаешь, однако. Я сказал – поедем. Понял, нет?

– И девчонки?

– Да. Пора начинать бизнес. Игрушки кончились.

– В каком смысле – бизнес?

– В буквальном, Моня, в буквальном. Деньги зарабатывать. А то я только трачу пока. Отбивать надо. Вот я и обрисую вам дальнейший образ действий. Да не дрожи ты, ничего страшного не случится. Наоборот, в шоколаде будете. С ног до головы.

– Неплохо бы.

– Все будет, не ссы. Давай, продюсер, секи за концертом. Чтобы не облажались твои барышни.

– Это исключено.

Моня встал из-за стола.

– Ну, я пошел в гримерку, что ли?

– Давай…

На том памятном концерте, посвященном дню рождения Крохи, Людка от страха чуть не потеряла сознание.

Растерянность и нехорошие предчувствия охватили девушек после того, как они увидели гонца, присланного за ними устроителями концерта. Гонец прибыл в черном, огромных размеров джипе и вид имел такой, словно только что разобрал снайперскую винтовку, сложил ее в чемодане, спрятал в вокзальной камере хранения и сейчас едет получать у заказчика гонорар за "заваленного" клиента. Звали гонца Дикий.

Всю дорогу Дикий молчал, как-то очень злобно крутил руль, посматривал на девчонок в верхнее зеркальце и гнал по городу, игнорируя все существующие правила дорожного движения.

Маленький клуб, прежде неизвестный "Совам", был забит народом, но народом очень специфическим. Сверкали золотые цепи, фиксы и перстни на толстых пальцах. Джентльмены с бритыми головами держали в татуированных пальцах толстые сигары и бокалы с дорогим вином. По залу бродили девушки с блестящими, словно лакированными лицами, выдававшими их принадлежность к питерским проститутками самого крупного калибра и самой высшей пробы.