Кристина Камаева - Дарованный остров

Женщины мучались любопытством и делились предположениями о том, как умрет колдунья. Будет ли она гореть так же, как прочие люди? Попытаются ли колдуны освободиться, воспрепятствовать смерти? Хотя они верили в неуязвимость жреца, предстоящее событие внушало тревогу. Жрец сказал, что колдунов умертвят, когда армия Фаразона ступит на благословенный берег, и начнется сражение.

Никто не знал, как долго продлится битва с Валарами. Неизвестность и дурные предчувствия, не дававшие людям покоя все время, пока флот Фаразона находился в пути, достигли апогея, многие пребывали на грани истерики. Утро было мрачным и мерзким, ничуть не лучше, чем предыдущие. Люди надеялись, что скоро побежденные Валары уберутся восвояси, и больше некому будет запугивать их серыми туманами и злыми ветрами. Они стояли в храме, прижавшись друг к другу. Им хотелось думать о легкой победе, радости и славе, с которой вернутся из похода их близкие, но в голову лезли совсем иные мысли. Возгордились они безмерно, но знали подспудно, что Валары наделены сверхъестественной силой. Ополчаясь на них, нуменорцы посягали на основы мира, и мир должен был измениться. Каким он будет при власти Мелкора, им не дано было предугадать.

Саурон восседал на троне во всем блеске своего величия, кольцо у него на груди мерцало багровым пламенем. Как и другие кольца его можно было носить на пальце, но сейчас оно казалось большим, как подкова. Люди, подчиненные его воле, готовы были смиренно выполнить любой приказ.

Наконец, из подземелья вывели пленников. Люди поспешно отпрянули, уступая дорогу сопровождающим их стражникам. Шесть вооруженных конвоиров стерегли колдунов, но шли они сами. Мириэль поддерживала измученного друга, хотя сама едва передвигала ноги. Вся ее энергия ушла на то, чтобы оживить любимого, залечить раны, нанесенные их общим врагом, утешить угнетенный дух. Она не могла сопротивляться ожидавшей их смерти, но это было неважно. В душе ее был покой, она знала, что бы ни сотворил с ними Саурон, они выиграли битву. С видом победительницы она стояла перед толпой, собравшейся поглазеть на их смерть, и усмехнулась. От Саурона не укрылось выражение ее лица. Он скривился. Ох уж эти дети Эру! Он не шутил, когда предлагал ей власть в Нуменоре. Хоть он и пытался ее убить, она вызывала у него непонятные чувства. Она казалась достойной власти и могла быть ему соратницей, если бы они уладили недоразумения, возникшие между ними. Он сделал ей шаг навстречу: предложил ей королевство, о котором она все эти годы мечтала. На его взгляд, это был чудесный подарок. Саурон никогда прежде не делал подарков и был взволнован собственной щедростью. А строптивая принцесса отвергла его дар, предпочла умереть с заморенным колдунишкой неизвестного происхождения. Ишь ты, взыграла в ней стародавняя любовь, и привиделось, что дороже милого Юни нет никого на свете! Это было неприятно. Она расстроила его дважды за свою недолгую человеческую жизнь. Так пусть она умрет скорее и перестанет ему досаждать. Пусть почувствует, как презирает ее народ, с каким удовольствием нуменорцы готовятся сжечь свою «освободительницу».

Юниэр его больше не интересовал. Он пребывал у него в плену достаточно долго, и жрец удовлетворил свою жажду мести. Он высосал из него все силы, растоптал душу и вовлек его во мрак, наполненный стонами страдальцев. То, что ей удалось вдохнуть жизнь в его бренное тело, было чудом, но магической силы ему никто не вернет. Их обоих можно было не опасаться.

Медовой музыкой прозвучал для него рев труб фаразоновской армии, ступившей на берег Амана. Сбылась мечта: ненавистный король, перед которым он многие годы изображал вассала, на этот раз поднял руку на противника, который был ему не по плечу. Армия, которая без боя сломала его оборону в Средиземье, без сомнения сгинет, не устоит против ярости возмущенных стихий. Пришло его время, он расквитался с презренным народом, с королем, который привез его пленником на этот процветающий остров.

Он с явным злорадством оглядел свою паству, притихших женщин и детей, проводивших своих родичей на верную гибель. Сейчас, когда Валары наказывают не в меру дерзких вояк, поправших древний закон, эти люди еще надеются, что они добудут бессмертие и вернутся в их объятья. Как бы не так! Он, Саурон — единственный хозяин их судеб. Жрец расхохотался.

— Что же вы мешкаете? Ваши воины вынули мечи из ножен. Да обагрит их кровь врагов Великого Моргота! Пора и нам совершить жертвоприношение.