Акилле Кампаниле - В августе жену знать не желаю

Ответом были шумные аплодисменты молодых людей; к ним присоединились и веселые купальщицы с пляжа Майами, которые кричали:

– Обновление или смерть!

– Итак, синьоры, – заключил силач-гренадер, – попрощайтесь с нашими товарищами по пансионату и едем. Отпуск окончен. Пора за работу, за работу!

Они вышли. Но, несмотря на шумную радость молодых людей, было заметно: что-то навсегда сломалось в груди того, кто был силачом-гренадером.

В саду «Бдительного дозора» остались только Андреа, который воспользовался моментом, чтобы почитать брошюру «Как содержать женщин», глухая старуха и Джанни Джанни, все выражавший недовольство тем, что никак не дадут поесть. Он, правда, немного повеселел, когда увидел, как возвращаются Джедеоне и Павони, которые ходили искать Изабеллу.

Но старики были в полной растерянности: не удалось обнаружить ни малейшего следа Изабеллы и Ланцилло.

Уититтерли, как помнят читатели, вследствие угроз со стороны своих бывших пассажиров, испарился до того, как были найдены ключи. После того, как ключи обнаружили, его стали искать, чтобы вручить ему ключ, извлеченный из великолепной рыбины. Но Уититтерли исчез. В его номере нашли записку: Забудьте обо мне!

Дело в том, что капитан, напуганный угрозами и потеряв всякую надежду отыскать ключи, сбежал. Послали гонцов в порт; там его заметили на палубе корабля, поднимавшего якорь.

– Капитан, – закричали ему с берега, – возвращайтесь! Нашелся ваш ключ!

Но Уититтерли так просто не проведешь.

– Ладно, хорошо, – отвечал он с бака, убежденный, что это ловушка, – я понял, понял, мой ключ!

– Честное слово! Спускайтесь!

– Привет семье!

Вот так получилось, что единственным, кто не получил свой ключ, был Уититтерли. Открыто он своего огорчения не выражал. Но, конечно же, такова была тайная причина его грусти, и многие утверждают, что не раз слышали, как он вздыхает, сидя теплыми майскими вечерами на молу в каком-нибудь далеком порту и печально бормоча:

– Ах, мой ключ!

Ничего, кроме этого, он никогда никому не говорил; но наиболее близкие его друзья утверждают, что в тишине своей каюты во время дальних плаваний он писал историю своей жизни.

Однако рукопись этой истории, озаглавленной, кажется, «Секрет капитана», погибла во время бури.

Что же касается исчезновения Изабеллы, дело было в том, что Ланцилло, заполучив свой ключ, не стал делать ничего. Он просто посмотрел на Изабеллу. Один взгляд. Только один. Но какой взгляд!

Вы замечали исключительно сентиментальное выражение на лицах людей, которые чешут себе сильно зудящую спину в труднодоступном месте? Так вот, умножьте это выражение на сто тысяч, добавьте отчаянную страсть, которая написана в глазах собаки, присутствующей при ужине своего хозяина, возведите все это в десятую степень – и вы получите бледное представление о взгляде, которым Ланцилло одарил Изабеллу.

Это был его фирменный взгляд.

Его оказалось достаточно. Изабелла встала и, как загипнотизированная, последовала за своим могучим заклинателем. Когда они вышли, он взял ее руки, заглянул в глаза и сказал:

– Куколка.

Дальше он продолжал на ухо.

Что еще он ей сказал? Этого не узнает никто. Слова, которые феноменальный соблазнитель произносил в эти возвышенные моменты, оставались тайной для всего мира, кроме, разумеется, его самого; тайной даже для его жертв, которые, освободившись от чар, заявляли, что ничего не помнят.

А дело в том, что некоторое время спустя девушка вернулась в сад.

– Папа, – сказала она Павони, который вместе с Джедеоне искал ее повсюду, – папа…

Рыдания помешали ей продолжить.

– Ну, доченька, что же ты хочешь мне сказать? – спросил этот добросердечный человек.

Изабелла припала к его ногам.

– Папа, – снова сказала она, – я думаю, у меня будет сын…

Она не смогла продолжать из-за сильных рыданий.

– Сын? – воскликнули оставшиеся сидеть за столом сотрапезники.

Павони успокоил их жестом.

– Нет, – сказал он шепотом, – это значит «сон»…

– Это понятно, – заметил Джедеоне.

– О, бедная-несчастная! – воскликнули все с искренним состраданием.

Павони пробормотал сквозь зубы:

– Проклятый наставник!

Но тут появился Ланцилло, крайне взволнованный.

– Синьор Павони, – сказал он, – на этот раз синьорина все сказала правильно: сын, именно сын.

– Что?! – одновременно завопили Джедеоне и Павони.

Ланцилло опустил голову.