Игорь Ефимов - Седьмая жена

Симпсону загнули руки за спину и впихнули на заднее сиденье. Последнее, что он успел выкрикнуть, долетело до Антона клочками звуков, которые он с трудом – догадкой? созвучным предчувствием? – смог сложить обратно в слова:

– Ничего… этому человеку… никогда… ни цента… ни носового платка… принадлежать… я добьюсь… не может… навеки!.. Согласно статье 185-бис…

Берег удалялся.

Уменьшались дома, деревья, рекламные щиты. Гирлянды флажков нависли над крышей кафе, как стая разноцветных птичек, выстроившихся к перелету. Медленно проехал по набережной грузовой фургон с изображением парусного кораблика, приплывшего в эти края триста пятьдесят лет назад. Сине-белый почтовый джип провез дневной запас писем, газет, счетов, чеков, предвыборных обещаний, торговой похвальбы, призывов к милосердию. Поблескивала солнечной точкой труба в оркестре, слабели звуки марша.

Прочь, прочь уплывала земная жизнь, и вода без труда заполняла пространство разлуки.

«Отплытие, отъезд, – подумал Антон, – ведь это как прививка небытия, как маленькая доза смерти, из которой можно выглянуть и убедиться, что жизнь без тебя возможна».

«…Этому человеку не будет принадлежать ничего».

Но зуд предвкушений, но бодрая злость, но готовность сразиться с вечно юным Горемыкалом, но надежды возвращались в забытые места в душе, как кровь возвращается с покалыванием в замерзшие пальцы, и оттесняли, глушили мрачное пророчество Симпсона.

Железные ладони Рональда качнули штурвал, и нос «Вавилонии» стал разворачиваться на восток.

Проезжая как-то по делам через Канаду, я встретился с одним бывшим американцем, который переселился туда лет двадцать назад. Он был все еще очень сердит на свою первую родину. Он считал, что мы – американцы – не хотим видеть свои ошибки, а когда нам указывают на них, только вежливо улыбаемся и говорим, что это очень интересно, но как раз сейчас нам надо спешить домой, чтобы отпустить бебиситтера. Я спросил, какие наши главные ошибки, и он сказал, что мы помешаны на политике – в этом наша главная беда.

– От политических споров в Америке некуда спрятаться, – говорил он. – При этом никто не хочет признать их бессмысленность. А они бессмысленны, ибо любые наши политические взгляды есть просто отражение наших же страхов. Одни больше всего боятся террористов, другие – пацифистов, третьи – коммунистов, четвертые – империалистов, пятые – негров, шестые – сионистов, седьмые – иммигрантов, восьмые – контрабандистов, девятые – гомосексуалистов, десятые – рецидивистов. Кто-то с ужасом говорит, что мы идем к анархии, кто-то – что к тоталитаризму. О чем тут спорить? Вы ведь не спорите с человеком, который боится высоты, или змей, или замкнутого пространства, или воды, самолетов, пожаров, автомобилей, молний, землетрясений. Каждый обречен жить со своими родными страхами и излечить – переубедить – переделать другого никому никогда не удавалось.

– Нужно обсуждать конкретные беды и способы их исправления, – говорил он. – Я пытался это делать, но меня не хотели слушать. Из-за этого я и уехал. Какие именно беды? Ну вот, например, проблемы автомобильного движения. Каждый день машины сталкиваются, разбиваются, людей калечат, убивают – а никто ни за что не отвечает. Потому что все оплатят страховые компании. Которые, естественно, знай себе поднимают цены. И водитель-преступник снова садится за руль и выезжает на дорогу. Что же делать? Я говорил им, что нужно делать: нужно клеймить автомобили, как в старину клеймили преступников. Вы видите машину с большим зеленым кругом спереди и сзади и сразу понимаете: этот врезался в чужой автомобиль и пытался скрыться. С желтым кругом: ездил пьяный или под наркотиком. С красным – убил кого-то или искалечил. И уж вы будете держаться подальше от таких клейменых машин, и число аварий резко сократится.

Другая конкретная проблема: во всей богатейшей Америке вы не найдете дешевого ресторана с вареной едой. Жареное мясо, жареная рыба, жареная курятина – все жареное. Или напичканное перцем. Или вымоченное в уксусе. А почему? Вы не догадываетесь почему? Зайдите в любую аптеку, и вам все станет ясно. Посмотрите на бесконечные ряды бутылей с лекарствами от изжоги. Вы наедаетесь жареного, наперченного мяса, потом бежите в аптеку, покупаете бутыль «алька-зелъцер» или пачку таблеток «ролэйд», и ваши доллары дружно текут в сейфы фармацевтических гигантов. Они-то и следят за тем, чтобы ни один ресторан не подавал человеку нормальную вареную еду. Они зарабатывают миллиарды на нашей изжоге. Попробуйте-ка пойти против них.