Михаил Чулаки - Долгие поиски

— Хорошо, Святослав Юрьевич. Хорошо. Передам.

Председатель сел в свою «Волгу», включил зажигание, и «Волга» резво покатила вперед, едва не врезавшись в будку. Председатель едва успел затормозить.

— Скорость выруби! — крикнул дядя Саша. И добавил тихо: — Ездок. У него на скорости стоит, а он сцепление не выжимает.

На этот раз председатель все сделал аккуратно: врубил задний ход, попятился от будки, потом осторожно выкатился из ворот.

— Сейчас бы бампером поцеловал рублей на пятьдесят, — с некоторым разочарованием сказал Вадим. — Только Гайду со щенками жалко. Испугалась бы. Да и стеклами могло порезать. Так я пойду. А ты пока поставь картошку.

Вадим вышел на Неву и остановился. Показалось, он волшебным образом перескочил в другой день. В гараже было совсем тихо, а на набережной дул резкий ветер. Нева была ярко-синяя, покрытая барашками, как море на знаменитой картине Рылова. Хорошо. Сейчас бы не машину с песком ловить, а выкупаться, смыть с себя гаражную пыль. Холодная невская вода всегда доставляла особенное ощущение чистоты.

Вадим облокотился на парапет. Теперь нужно было ждать, только и всего. «Татры» грузились ниже по течению на громадном, как карьер, складе, куда песок привозили баржами.

Если Вадим случайно попадал на эту набережную, ему казалось, что «Татры» идут почти беспрерывно. Но сейчас, когда было нужно, они почему-то исчезли. «ЗИЛы», «Колхиды», «МАЗы» шли друг за другом — «Татр» не было.

Но вот наконец показалась — серая, двенадцатитонная. Она шла километров под восемьдесят вдоль самой осевой линии. Даже немного страшно, когда тяжелая машина так разгоняется — сокрушительная, как танк. Вадим на всякий случай махнул рукой, но «Татра» пронеслась мимо. Да и странно было бы, если бы она остановилась: танки не занимаются халтурой.

Показалась еще одна «Татра» — везла щебенку. Следующая, с песком, опять пронеслась по осевой, недоступная, как танк. Но теперь шли часто, значит, какую-нибудь можно будет подцепить.

Наконец удалось остановить одну. Эта шла на нормальной скорости, и, когда Вадим махнул, «Татра» зажгла поворотный сигнал, притормозила и остановилась метрах в тридцати. Вадим подбежал, открыл дверцу. Сиденье в кабине приходилось как раз на уровне его подбородка. На шофера приходилось смотреть снизу вверх.

— Песок ссыпешь?

Пожилой худощавый шофер покачал головой почти печально:

— Нет, не могу.

— Ну извини.

Вадим захлопнул дверцу.

Следующая «Татра», которую удалось остановить, была красная, четырнадцатитонная. На вид эти «Татры» кажутся вместительнее серых в два раза: иллюзию создает кузов с высокими ребристыми стенками и козырьком, накрывающим кабину. Но высокий кузов довольно узок, и потому разница всего в две тонны. По наблюдениям Вадима, красные «Татры» чаще оказываются сговорчивыми. Почему — непонятно.

Но на этот раз примета обманула. Толстый шофер вздохнул:

— Боюсь. У нас тут одного прихватили недавно.

Следующий шофер — средних лет, аскетически худой, словно язвенник, — ответил резко:

— Не занимаюсь!

И странно, хотя Вадиму непременно нужно было достать песок, ему почему-то стало приятно, что вот встретился такой, который решительно не занимается. Вадим торчал на набережной уже больше часа. Картошка переварится, председатель вернется раньше, чем обещал, — все может случиться. А самое худшее: из-за многочисленных неудач он начал падать духом, что вообще с ним случалось довольно редко. Может быть, с тех пор как он доставал песок последний раз, шоферы тяжелых грузовиков решительно переменились? Может быть, они больше не продают честь за шесть или семь рублей? Может быть, они брезгливо смотрят на Вадима, как на редкого представителя почти вымершего племени халтурщиков? Захотелось уйти, плюнуть. Но все же Вадим не мог до конца поверить в такие быстрые и решительные перемены. Он продолжал делать призывные жесты проезжающим «Татрам».

Наконец остановилась еще одна. И все-таки красная! За рулем — совсем мальчишка, удивительно круглоголовый, что подчеркивалось и редкой в его возрасте стрижкой: под ноль.

— Песок ссыпешь?

— Куда?

Неужели согласится? Вадим почувствовал громадное облегчение.

— Здесь рядом. На Народовольцев. — Он объяснял торопливо, боясь, что мальчишка уедет недослушав. — Где кооперативные гаражи, знаешь?

— Сколько дашь?

Обычно Вадим начинал предложения с пятерки. Но сегодня он ловил машину слишком долго.