Христос говорит одному человеку: «Следуй за мной!». «Господи, — отвечает тот, — позволь мне прежде пойти и похоронить отца своего».
Но Христос сказал: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди благоденствуй Царство Божье».
О, высочайшие парадоксы Иисуса! О, предчувствие апокалипсиса! О, очищение огнем! Но разве путь к истине не лежит через огонь и пустыню? Через самоотречение и смерть? Разве путь к апофеозу Любви не лежит через эшафот?
А что было дальше? А дальше… обычные дела!
Всемогущий интриган сплел крепкую сеть. Первосвященник прочистил мозги у народа. Предатель предал. Власть предержащая умыла руки. Ученики разбежались. Первый ученик — отрекся. Остальным было плевать…
Он остался один. Он и его Бог…
Но до этого сомнения овладели сердцем и повергли его дух в отчаяние… О, тщета! О, скорбь расставания с этим миром! Ужель все напрасно? Неужто такая цена за любовь? И слабость живого существа подкралась неслышно… Слабость, которая страшней смерти…
Он пал на землю и молил: «Отче! Избавь меня от часа сего! Пронеси сию чашу мимо… Я жить хочу! И творить, и любить! Я хочу видеть горы и море… И женщин красавиц, и солнце, и облака, что проносятся мимо…». Но суровый Отец ответил молчанием… И он более не проронил ни слова. И с колен поднялся иным… Спокойным и сильным. Он знал, что ему делать. Он еще мог избежать расправы, тайно покинув Иерусалим, но теперь он этого не сделает…
А дальше? Прощальная вечеря… Пасхальная трапеза с учениками. И ночь, и звездное небо, и тишина… И преломление хлеба, и вино, и омовение ног… И любовь, и согласие, и милосердие… И последняя заповедь: «Да любите друг друга, как я любил вас. Потому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою». И прощальные слова: «Отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в Царстве Отца моего». И горькие предчувствия, и горькие пророчества, и молитвы…
А дальше? Обычные дела: облава, предательство, КеПеЗе… Допросы, шельмование, подставные свидетели… Обвинение в подстрекательстве и богохульстве: «Хула против храма Божьего есть хула против Бога!». И наветы: «Ты провозгласил себя царем Иудейским и выступал против власти Рима!». И безмолвие Сына Человеческого… Ни слова в оправдание! И заседание Синедриона. И голосование: кто-то испугался и проголосовал, кто-то сомневался и не пришел… Остальным было плевать…
А дальше? Прокуратор Понтий, по прозвищу Пилат, наместник римской власти должен был подмахнуть смертный приговор. Обычные дела… Но что-то ему стало тоскливо… Он не хотел участвовать в этом кровавом балагане… Он не любил евреев. Их бешеный фанатизм и религиозная нетерпимость вселяли в него отвращение и возмущали чувство справедливости. Попирались гражданские права, на которых был воспитан римлянин. Он понял, какую жестокую и грязную роль ему уготовила каста священников, в угоду Закона, который он ненавидел.
Но этот кроткий Галилеянин, напротив, понравился ему. Он спросил его: «Ты правда провозгласил себя царем Иудейским? И звал к восстанию против власти Рима?». И тот ответил: «Царство мое не от мира сего». И объяснил прокуратору, что царство его — есть Истина.
— Что есть истина? — старый воин не понял ни единого слова. «Странный малый… Невинный мечтатель… Блаженный…»
Тогда он решил воспользоваться единственной возможностью спасти невиновного. По обычаю в день праздника Пасхи одного из осужденных прощали. Прокуратор вышел к толпе…
— Кого? — спросил он.
Но народу уже промыли мозги сексоты Каиафы… «Серый кардинал» Анна никогда не проигрывал. Когда дело касалось основ власти всемогущей касты жрецов, ему не было равных, он бил точно в цель. И толпа заурчала, оскалилась и завопила:
— Вар-р-р-раву!
Кто-то боялся и кричал, кто-то сомневался и помалкивал… а остальным было плевать:
— Вар-р-р-раву!
А дальше? Потеха!.. Его вывели к толпе, облачив в шутовской наряд. Он вышел в багряной власянице, с венцом из колючек на голове и жезлом в руках… Смешно! Солдаты ломали комедию, валяясь в ногах у него: «Радуйся, царь Иудейский!». Другие плевали и били его… Спектакль удался! Толпа заходилась, захлебывалась, агонизировала:
— Распни его!
А дальше? Путь на Голгофу с крестом… К лобному месту… К страшному, выжженному солнцем, потрескавшемуся «лысому черепу»… И зной… и пыль… и жажда… и унижение…
Жизнь не театр…
Всем осужденным предложили выпить сильно хмельного вина. Милосердный обычай: напиток смертного часа. Иисус лишь обмочил губы и пить отказался… Он предпочел уйти в ясном уме и полном сознании…
Читать дальше