Юрий Цыганов - Гарри-бес и его подопечные

Стаканы на стол выставляет и говорит невзначай:

— Экий, Егор, ты стал огненный… прям, как живописец Феофан Грек какой, духом от тебя неземным сквозит, уж не бес ли в тебя вселился?

— Может быть, — говорит Егор рассеяно, — и вселился… Не мое дело знать.

— Очень ты на Корнея сейчас похож… Тот тоже, когда водку вблизи ощущает, все выпендривается. Ты не томи себя, выпей. У меня можно запросто.

Выпил Егор столько, потом пол-столько, потом четверть-столько и говорит:

— А ты случаем Грушеньку не знала?

— С этого бы и начинал, сокол ясный… А то сидит, глазами стреляет почем зря. Знаю. Все знаю. На то и царевна я, чтобы все про всех знать.

— Ну так что с ней, где она? Говори!

— Ах, — встрепенулась царевна, — чую, стряпня моя подгорает! — И опрометью на кухню. Через минуту-другую выплывает с индейкой на подносе. Идет, как пишет, в розовых одеждах с золотой отделкой; индейка же возлежит в натуральном виде…

— Вот, стало быть, закуска подоспела знатная, — улыбнулась игриво, звездой полыхнула. — Под такую красавицу, можно и загудеть ненароком…

— Так что же Грушенька?

— Грунька-то? А что? Грунька нам не помеха. Далеко она…

— В каком смысле?

— Да безо всякого смыслу. Замуж вышла и укатила в Финляндию. Ей к свадьбе жених машину подарил. Тойота, королла экс Л, серебрянкой крашеную. На ней и укатили.

Ничего не сказал на это Егор, только налил стакан полнехонько.

— Ты чего это, солдат, ликом сник. Брось. Такой мужчина таинственный… Да за тобой тетки в стада сбиваться будут и ходить по пятам. А ты знай кнутом пощелкивай да выбирай себе самую гладкую.

— Кнутом, говоришь?

— Кнутом, кнутом… Женщина, она, что природа, ей строгий хозяин нужен.

— А зачем природе хозяин?

— Да ты не перечь мне! Нужен и все. Уж я-то знаю.

— Избил я ее плетью в кровь.

— Неужто?

— Избил, а потом в ноги пал, прощение вымаливал. Ушла, не простила…

— М-да…

— Пьяный был.

— …естественно.

— Искал ее месяца три. В болотину топучую забрел, насилу выплелся. Такие, Ах, дела…

— Дела, конечно, житейские. Но, по моему мнению, весьма бестолковые. Я тебе так скажу, грубо и зримо: дурак ты, Егор. Где это видано, чтобы мужик у бабы ногах валялся, прощенье вымаливал. Да тебя после этого ни одна марьяна из порядочных не востребует.

Вспыхнул Егор от таких речей, выпил стакан разом, еще налил.

— Благодарю за урок, — говорит.

— Не стоит благодарности… возьми на память эту маленькую истину.

Затуманилось в голове у Егора от этих слов. Заплелись мозги, потемнело в глазах. Видит, господин странный из тьмы выдвигается, на нем пиджак в бриллиантовых звездах и золота полон рот.

Подступился к Егору, шепчет на ухо: Если ты мужчина, возьми ее — самую опасную из всех игрушек.

Схватил Егор бутылку со стола да как жахнул — расшиб его на мелкие дребезги. Только искры золотые брызнули.

Замотал тогда головой, прогоняя напасть. На царевну глянул — обомлел. Возлежит царевна на столе, среди закусок и вин в натуральном виде, аки индейка. А розовое с золотым по полу раскидано.

— Что, солдат, оробел — угощайся. Али не желанна я?

Выпил Егор еще. Сорвал одежды в нетерпении, и принялись они ночным бытом блуд творить.

Идет Егор дорогой длинною, да ночью лунною, да все окольным путем. Идти ему некуда, а в провалище пасть всегда успеется.

Вот и бродит по кругу. Загубил он жизнь свою молодую и душеньку свою загубил.

Сбежал от царевны тайком, как вор, теперь не знает, куда голову свою непутевую приткнуть.

Уж рассвело, а он все колобродит переулками. Ищет пристанище тоске своей щемящей. Но тщетно. Серьезная подруга, насмерть приросла.

— Егор! — окликает его кто-то. Оглянулся — стоит Корней, шикарный, как драматический певец Шаляпин. В шубе нараспашку и шапке пирожком.

Обрадовался Егор встрече, хотя подумал, лучше бы нам сегодня не встречаться.

— Что это ты при полном при параде? — спрашивает.

— Понимаешь, дело какое, — удивляется Корней, — из дому выходил — мороз трещит, вьюга мглою кроет… А сегодня, смотри-ка, звенит капель! Что-то странное творится в государстве Датском.

— В государстве Датском все подданные с утра были датые, — рассудил Егор.

— Шутишь? А зря, я юмора совсем не понимаю.

— Это не юмор. Жизненное ощущение.

— А ты откуда и куда? — интересуется Корней.

Смутился Егор, отвел глаза в сторону.

— Да так… брожу вокруг да около.

— Я тоже. Сейчас заведение откроют, кстати. Надо пива попить, пока другого ничего не предлагают.