Марк Салливан - Под алыми небесами

Пять минут спустя Пино добрался до вершины широкого горного хребта, обращенного на юго-восток и покрытого янтарными зарослями лишайника, мха, эдельвейсами и альпийской астрой. Он лежал на спине, тяжело дыша под жарким полуденным солнцем. Это восхождение ничуть не напоминало то, которое он совершал с проводником, тридцать раз ходившим этим маршрутом, знавшим, куда поставить ногу, где ухватиться рукой. Оно стало самым трудным в его жизни. Пино постоянно приходилось думать, оценивать ситуацию, полагаться на веру, и он понял, насколько это утомительно, насколько труден этот поход.

Пино выпил воды, задумался.

«Но я сделал это. Сам прошел трудным путем».

Счастливый, более уверенный в себе, он поблагодарил Бога за этот день и за еду, после чего проглотил сандвич, приготовленный для него братом Бормио. Он с удовольствием обнаружил еще и штрудель. Ел его медленно, наслаждаясь каждым кусочком. Разве есть на свете что-нибудь вкуснее?

Пино сморил сон, он лег, закрыл глаза, понимая, что всё здесь: горы и небо, над которыми не властно время, – навсегда останется неизменным.

Его разбудил туман.

Пино посмотрел на часы, с удивлением осознал, что уже почти два. Собрались тучи. Пространство просматривалось не более чем на девяносто метров вниз по склону. Надев куртку, Пино пошел звериными и пастушьими тропами, направляясь на северо-восток. Час спустя он вышел на карниз вдоль дальней стороны северного амфитеатра Гропперы.

Ему потребовалось несколько попыток, чтобы найти тропинку, идущую по крутому внутреннему склону чаши, а потом серпантином поднимавшуюся к тому месту, с которого он тремя днями ранее повернул назад. Он обернулся, оценил проделанный им путь. После всех преодоленных им опасностей увиденное не слишком поразило его.

Пино спустился по склону к Мадезимо, а потом вернулся к Мотте; к этому времени силы его были на исходе. Когда он добрался до «Каса Альпина», уже смеркалось. Отец Ре ждал в холле перед столовой, где сидели за книгами ребята, а в воздухе стоял великолепный запах последнего творения брата Бормио.

– Ты поздно, – сказал отец Ре. – Я не хочу, чтобы ты оставался там ночью.

– Я тоже не хотел спускаться с горы в темноте, но путь неблизкий, отец, – сказал он. – А подъем оказался труднее, чем мне помнилось.

– Но у тебя есть вера и ты можешь его повторить? – спросил священник.

Пино подумал о расщелине, об узком проходе между лавинными желобами, о тросе. Он не хотел бы оказаться на этом маршруте еще раз, но сказал:

– Да.

– Хорошо, – сказал отец Ре. – Очень хорошо.

– Отец, для чего я это делаю?

Священник внимательно посмотрел на него, потом сказал:

– Я хочу, чтобы ты стал сильным. Ты можешь понадобиться через месяц-другой.

Пино хотел спросить его, для каких дел он может понадобиться, но отец Ре уже отвернулся от него.

Два дня спустя священник послал Пино в Валь-ди-Леи через Пассо-Анджелога. А еще через день Пино шел маршрутом на северный амфитеатр и поднимался по козьей тропе почти до самой кромки. На третий день он пошел трудным маршрутом, но к этому времени уверенность его была так велика, что он потратил на час меньше, чем прежде, чтобы дойти до лавинных желобов.

Хорошая погода продержалась всю неделю, включая выходные – два дня уроков вождения. Памятуя о предупреждении отца Ре, они с Аскари не выезжали на дорогу к перевалу Шплюген, а ездили по петлям серпантина вокруг Мадезимо.

Днем в воскресенье они встретились с двумя знакомыми девушками Аскари в Камподольчино. Одна из них – Титьяна – была подружкой Аскари, а другая – Фредерика – подружкой Титьяны. Она была ужасно застенчива и почти не смотрела на Пино, который хотел, чтобы она ему понравилась, но все время вспоминал Анну. Он понимал, что думать о ней – безумие. Он говорил с ней всего три минуты, а не видел вот уже почти четыре месяца. К тому же она не пришла к нему на свидание. Она стала его навязчивой фантазией, историей, которую он рассказывал себе, когда чувствовал одиночество или неуверенность в будущем.

Когда в первую неделю октября 1943 года Пино вернулся в «Каса Альпина» после трех дней трудных восхождений, его одолевали усталость и голод. Он съел две миски спагетти-бормио, выпил несколько кружек воды и только после этого смог поднять голову и оглядеть столовую.

Все ребята сидели на своих местах. Миммо начальствовал над ними по другую сторону стола. А отец Ре развлекал гостей – двоих мужчин и женщину. У мужчины помоложе были соломенные волосы. Его рука лежала на плече женщины с бледной кожей и темными озабоченными глазами. На усатом мужчине постарше был костюм без галстука, он курил. Он много кашлял, его пальцы тихонько постукивали по столешнице, когда говорил священник.