Свен Регенер - Берлинский блюз

– Пятого одиннадцатого, – подсказал господин Леман.

– Точно. Имя, фамилия?

– Вы же только что сами сказали.

– Франк Леман, – невозмутимо сказал чиновник и продолжил печатать.

Потом начался собственно протокол. Чиновник и господин Леман бились за каждое предложение. Окончательный текст, выданный господину Леману на подпись, был весьма короток и сводился в основном к тому, что господин Леман признавал, что нарушил Таможенные правила и Валютный регламент Германской Демократической Республики, но особенно настаивал на том, что сделал это неумышленно.

– Незнание законов не освобождает от ответственности, – не преминул заметить чиновник, после того как господин Леман поставил свою подпись.

– Это понятно.

– Подождите здесь, – сказал чиновник и ушел.

Через полчаса, по оценке господина Лемана, он вернулся, но был уже не один. С ним пришел таможенник постарше и с более увесистыми погонами и принес с собой ледяное дыхание закона.

– Встаньте, – сказал он.

Господин Леман встал. Новопришедший таможенник держал в руке лист бумаги, с которого он начал зачитывать:

– В отношении Франка Лемана, гражданина самостоятельного политического образования Западный Берлин, родившегося девятого ноября тысяча девятьсот пятьдесят девятого года в Бремене, ФРГ, принимается следующее решение: за нарушение Таможенного и Валютного регламента Германской Демократической Республики, в особенности параграфов…

Он отчеканил ряд параграфов, а затем зачитал решение, смысл которого частично ускользнул от господина Лемана, уж очень своеобразно все было сформулировано.

– Вам все понятно? – спросил таможенник, закончив.

Другой, тот, который допрашивал господина Лемана, неподвижно стоял рядом и смотрел на стену мимо господина Лемана.

– Кажется, – сказал господин Леман, – пропали мои пятьсот марок.

– Деньги, которые вы пытались нелегально ввезти в столицу ГДР, изымаются, – подтвердил таможенник. – И столица ГДР сегодня обойдется без вашего визита.

– Понятно.

– Вот вам копия. Вы имеете право опротестовать данное решение в соответствующем суде ГДР, здесь все написано. Мой коллега проводит вас к поездам метро, идущим в Западный Берлин. Ваши марки ГДР будут обменяны снова. Многократная виза у вас изымается. При необходимости вам придется ходатайствовать снова.

– Посмотрим, – сказал господин Леман, который в данный момент не ощущал в этом особой необходимости.

– Вы можете идти.

– Пойдемте, – сказал второй таможенник и открыл перед ним дверь.

Господин Леман прошел с ним тем же путем, который он уже проделал, по его ощущениям, несколько часов назад, и все немного напоминало кино задом наперед. Ему пришлось поменять восточные марки на западные, хотя с учетом потерянных только что пятисот марок на них можно было и наплевать, и таможенник провел его против предписанного направления через пункты паспортного контроля. В какой-то момент он остановился, господин Леман тоже.

– Идите вперед, – сказал таможенник и показал рукой, – вон та лестница вниз ведет к поездам в Западный Берлин.

– Ясно, – ответил господин Леман. – Ну, пока. – Он пошел дальше, а таможенник остался стоять, не произнеся ни слова. Когда господин Леман обернулся, он все еще стоял и смотрел ему вслед. Господин Леман помахал на прощание рукой, но тот не реагировал. Он просто стоял и смотрел ему вслед. Бедняга, подумал господин Леман, и начал спускаться по лестнице в метро.

После экскурсии на Восток господина Лемана ожидала смена в «Обвале», он специально договорился о ней, на тот случай, если бы восточная родственница вздумала пригласить его на ужин, – тогда у него была бы отличная отговорка. Но все пошло не по плану, и он вернулся домой уже в три часа. Он решил, что лучше всего потратить освободившееся время на сон, и уже разделся, когда зазвонил телефон. Он подумал, что это Катрин, которая вернулась с Востока и разыскивает его, но это был всего лишь Эрвин, который позвонил из «Обвала», чтобы спросить, не сможет ли господин Леман выйти на работу пораньше.

– Вообще-то я еще на Востоке, – сказал господин Леман, которому не хотелось работать, к тому же он должен был оставаться досягаемым для Катрин. Она наверняка беспокоится за меня, подумал он, она может в любой момент вернуться с Востока и позвонить.

– Ты мне срочно нужен, – сказал Эрвин, – мне тут одному приходится работать. Я не понимаю, что происходит, Хайко заболел, даже Руди не может прийти.