Ирина Анненкова: Обманы зрения

И не важно, что сосед по парте Колька-ботаник побеждает уже в четвертой математической олимпиаде, и взрослые с умилением называют его Лобачевским и прочат мальчишке великое математическое же будущее.

Плевать, что тоненькая Катя Малинина, очень нравившаяся новоявленному графу, легко и непринужденно поступила в балетную школу Большого театра — талант, талант! Это другим надо стараться и прыгать выше головы, а он, Петр Кириллыч, и сам по себе чистое золото!

Учился граф не то, чтобы хорошо, но и не то, чтобы уж совсем плохо. Презрительное высокомерие, с которым Петька привык относиться к окружающим, он неплохо научился маскировать под добродушную снисходительность. Некоторым девочкам даже нравилась его демонстративная уверенность в том, что все вокруг просто создано для его удовольствия. И очень здорово, рассуждал Петенька, аристократ просто обязан иметь репутацию ловеласа и повесы. Вот он ее старательно и создавал.

Часами Петька простаивал перед зеркалом, изучая собственную физиономию, гримасничая, репетируя то праведный гнев, то верноподданническую преданность, то страстную любовь. Длинное лицо его отличалось поразительной подвижностью; мальчик очень старался: вот так завтра он изобразит глубокий интерес к вопросам успеваемости и взаимовыручки, об этом собирается нудно вещать на классном часе историчка МарьСергевна. А такое лицо он сделает, разговаривая с отличницей Симаковой, у которой необходимо выпросить тетрадку по алгебре.

Надо сказать, Петька, при всей своей лени и бестолковости, тщательно отбирал и внимательно читал все книги — других-то источников информации во времена его детства и отрочества еще практически и не было, — которые могли ему помочь узнать то, что необходимо истинному аристократу. Ведь вот придешь в приличное общество и начнешь там рыбным ножом мороженое есть! Позор, позор!!!

Да мало ли нюансов, отличающих поведение человека благородного от всякой швали! Мать смотрела на занятия сына вполне благосклонно, всячески поощряя ребенка в этом полезном увлечении, отец их не замечал, как, впрочем, вообще мало чего замечал дома, а вот старшая сестрица Марьяна потешалась над братом в полный голос. Она абсолютно равнодушно относилась к предполагаемому благородному происхождению, смеялась над матерью, любившей поговорить на эту приятную во всех отношения тему, и жила при этом до обидного легко и весело.

— Ну что, графин надтреснутый, опять «банан» по географии приволок? А умище-то куда подевал? Раздавали — не досталось? — хохотала Марьяна над красным от злости братом, готовым придушить ее своими руками. Сестра прекращала смеяться и серьезно шептала:

— Ты, братик, им всем задай, ты им по истории про славный род графьев — мерзавка так и произносила, кривляясь, «графьев» — Чернышевых доклад сделай. И назови его знаешь, как? «Отличие человека благородных кровей от прочего быдла. Структурный анализ явления». И примерчики, примерчики из школьной жизни! Ты знаешь, публике понравится, я уверена. Главное, увернуться от слишком пылких восторгов, — сестрица вовсю резвилась, а Петька мрачно думал о том, как ему здорово повезло, что школу Марьянка уже закончила и напакостить там ему не может.

Впрочем, злой сестра не была, гадости говорила из врожденного ехидства.

Что было особенно неприятно, жилось противной Марьянке просто великолепно. Все ее любили, всегда и во всем ей везло, никто и ничто не могли испортить ей хорошее настроение, поколебать уверенность в себе.

Мрачноватому и заносчивому младшему брату, тратившему колоссальные усилия на то, чтобы из-за маски хорошего мальчика, пионера — всем детям примера, не выглядывали нахальные длинные уши его собственного снобизма, было очень завидно.

Петька вздохнул с облегчением, когда сестрица на последнем курсе университета вышла замуж и вскоре отбыла с супругом в далекую и долгую заграницу. Это, конечно, было крайне неприятно — опять гадкой Марьянке незаслуженно повезло, ведь любая загранка в те времена автоматически приравнивалась к пропуску в рай. Но от вредной родственницы лучше было держаться на расстоянии.

Отучившись в третьеразрядном ВУЗе, из тех, что насмешливо называют заборостроительными или макароносверлильными — но не идти же, в самом-то деле, в армию! — Петька отправился в трудовое плаванье по морям и рекам всяких НИИ. Благородство происхождения ни в коем случае не позволяло надрываться на рабочем месте. Внимательно прочитав кучу книг, повествующих о жизни высшего общества, милый юноша четко усвоил, как работать правильно, а как — нет. Лучше всего, конечно, не работать вообще, а жить на оставленный поколениями предков капитал.