Дмитрий Вересов - Тихий Дон Кихот

– Предложенная вам вакансия открылась в результате ЧП, – сказал коммерческий директор непонятную фразу, когда Аня собиралась уже переходить к Хогарту. – Ваша предшественница тоже казалась грамотным специалистом. Неделю назад заказала в типографии большой тираж рекламных листовок. На фоне нашего товара на них была изображена лошадь в стиле этой… Пахлавы? Нет, Хохломы… Или Палеха? Все время их путаю… Красочная такая, цветастая лошадь…

– Может, «дымковская» игрушка?

– Возможно, – согласился Знайка. – Над этой живописной лошадью был напечатан слоган: «Не ставь на “серую лошадку”!» Ниже – наш логотип, телефон, факс, «мыло»… Все нормально задумано, даже хорошо. Но весь тираж отпечатали… в черно-белом виде. Представляете?

«Не ставь на “серую лошадку”!» А лошадка наша – серее не бывает! Наш генеральный хотел ее собственными руками придушить. Не лошадку, разумеется, а менеджера по рекламе. Потом успокоился и приказал ей все три тысячи лошадок разукрасить вручную. Но потом сжалился и уволил без выходного пособия…

– Ставлю на «Черную каракатицу», – пробормотала Аня машинально.

– Вот этого не надо, – попросил ее коммерческий директор.

Аню приняли на работу с испытательным сроком. Но сразу же отправили на курсы с громким названием «Техника рекламного взрыва», проходившие на тихой, пешеходной Малой Конюшенной улице.

Организаторы курсов арендовали для занятий банкетный зал в одном из международных культурных центров. Курсисты рассаживались за столы, расставленные полукольцом, две полные девушки в кожаных юбках подносили им кофе, чай и минеральную воду. Потом третья девушка тоже в короткой кожаной юбке, но более стройная, делала перекличку по названиям фирм.

– Здесь! – Аня откликалась на «Бумажный бум».

Присутствующие деловые женщины смотрели на нее, как казалось Ане, с завистью. Ее фирма, видимо, пользовалась в коммерческих кругах большим авторитетом. Мужчин на курсах почти не было. Пара субтильных очкариков, которые волновались даже во время переклички, и молодой человек спортивного вида, который вообще не вел записей, а рисовал в блокнотике танки и самолеты. На первом же занятии он сел рядом с Аней, начал пошленько шутить и бойко ухаживать, а когда узнал, что ее муж – следователь, выказал Ане еще большее расположение.

– Я здесь единственный из некоммерческой, то есть государственной организации, коллега, – признался он Ане. – Все из-за дурацкого названия курсов. «Техника взрыва»! Надо же такое придумать! Начальство велело выяснить: что за курсы? Не работают ли террористические группы уже в открытую в самом центре города? Вот и сижу здесь, коллега. Были бы хоть нормальные классы, выспался бы на задней парте. Нет, все на виду, хоровод какой-то. Слушай теперь этот кобылий бренд, то есть бред. Аня, а вы мужа любите или только уважаете?..

Действительно, лекции были похожи на хоровод. Каждое утро с пяти-десятиминутным опозданием в центр хоровода врывалась брюнетка средних лет на тонких, нервных ножках. Звали лекторшу Маргарита, и она не упускала случая манерами, одеждой и оборотами речи подчеркнуть свое булгаковско-воландовское родство. Ане же она сразу напомнила ее первую школьную учительницу Зою Алексеевну, женщину истеричную и дерганую, которая даже на родительском собрании кричала на перешептывающихся и грозила указкой задней парте. Через Зою Алексеевну пришло и другое сравнение: с маленькой, тонконогой злючкой – соседской собачкой чихуа-хуа, пронзительного лая которой так боялся ее полугодовалый Сажик.

Уже сейчас дворняжка Сажик, спасенный Аней в прошлом году от живодеров и голода, был размером с немецкую овчарку. Окрестные собачники принимали его за черного терьера. Старичок Юлий Оттович, увидев веселого Сажика на прогулке, сказал:

– Радуешься жизни, вертухай? Как только вас угораздило, девушка, завести себе охранника сталинских лагерей?

Аня не стала разубеждать пенсионера. Если уж она стала поддельной помещицей, псевдоаристократкой, то пусть и ее безродная собака считается породистой. Она даже уговорила Корнилова отвезти Сажика в ветлечебницу и купировать ему хвостик. Несмотря, на репутацию и отсутствие хвоста Сажик все равно был счастлив в жизни, влюблен в своих хозяев, предан своей территории и скоро научился радостно вилять даже черным помпоном.

Своего Сажика Аня и рисовала в тетрадке во время лекций по рекламе и семинаров по созданию собственного бренда, в то время как ее сосед, изобразив все известные ему марки танков и самолетов, перешел уже к стрелковому оружию. Продлись курсы больше двух месяцев, он, пожалуй, выдал бы бумаге тайные системы вооружений.