Мария Арбатова: Меня зовут женщина (сборник)

Я чувствовала себя идиоткой. Факт чтения ею моих мыслей существовал налицо, из-за этого я автоматически беседовала с ней, как рабыня с вежливой жрицей. Моей профессией действительно была литература, профессией моего мужа – политика. Но из трех основных жизненных искушений деньгами, славой и чудом искушение чудом я уже прошла изо всех сил и возбуждалась на собеседницу не как заблудший на проповедника, а как собиратель насекомых на экзотическую стрекозу.

Надписывая на листе факса телефон, я успела прочитать текст. Ха-ха, в нем ничего не выпадало из информации, предложенной этой, извините за выражение, Натальей Гончаровой.

В юности мы все гоняли блюдечко по столу, учили наизусть Кастанеду и Лили, замысловато сидели в йоговских позах и медитировали на кончик собственного носа. Когда только начал открываться сезон экстрасенсирования, я, закрыв глаза, часами водила ладонями, определяя сначала край стола, потом рельеф комнаты и, наконец, больной человеческий орган. И преуспела бы в этом виде спорта, учитывая, что в таблице эфемерид у меня пять планет во «Льве» и по части агитации могу кошку уговорить жить в воде, а рыбу – вить гнездо на дереве. Подвело чувство ответственности.

С пациентами моего друга начали приключаться истории: воспаление придатков вылечит, а она, глядь, под машину попала; ухо починит, а сверху, хлоп, и инсульт. Быть дизайнером тришкиного кафтана мне не хотелось, а других законов кроя российские школы не имели. Другие законы кроя предполагали образ жизни, приняв который, человек содержал свою душу в отчаянной чистоте, я бы даже сказала, в стерильности, как скальпель перед операцией. Но такие истории происходили далеко в дацанах и монастырях, а наши целящие решали с пациентами собственную проблему власти и денег.

Ну, Наталья Гончарова, ну, мысли читает… подумаешь, делов, я тоже могу научиться, только зачем. Двери в магию открыты всем, желающим принести в жертву огромное время и огромные силы. Там хорошо, но мне туда не надо.

Зачем я дала ей телефон? Мало ли таких бродит по старым улицам Москвы? Вся международная психиатрия высадилась нынче десантом! Не произведя себя в счастливые люди дома, бросились самоутверждаться за счет нашего переходного периода, есть нашу больную энергетику большими фирменными ложками и взваливать на нашу неустроенность собственные поиски смысла жизни.

Поболтается, поболтается здесь в гринписовском комбинезоне, пару раз получит по морде во время экологических акций, забеременеет от русского бандита, приняв его за «лишнего человека», потом вернется в Новую Зеландию, расскажет о том, что в ее жизни были настоящие события, и получит кафедру в университете. Сколько я уже таких видела… Как говорят англичане, начинающий жизнь со скандала кончает ее институтом.

Впрочем, в моей семье достаточный шабаш, чтобы Наталья Гончарова пришлась ко двору. Семидесятилетняя матушка, всю жизнь как врач назначавшая антибиотики в девяносто девяти случаях из ста, прозрела и стала целительницей, вместе с ней это сделал мой брат, недоучившийся философ. Повесив на стенку международные дипломы, написанные иероглифами и подписанные голландским гуру, они начали принимать больных. Я и сама по малодушию пользовалась матушкиными услугами. Я понимала, что это как колоться грязным шприцем, но ритм жизни не всегда позволял кипятить шприц, и, не брезгуя черным юмором, я не брезговала и черным ящиком.

Появившись в доме, Наталья Гончарова ни на одну секунду не заинтересовала моего мужа. Раздевшись, она оказалась красивой стройной восточной девушкой в кофточке из золотого люрекса и мешковатых бархатных штанах. Голова была по-прежнему до бровей завязана платком.

– Я вернулась из патогенной зоны, у меня на лбу раны, пусть это не смущает вас, госпожа Мария, – заметила она за обедом.

– Что едят в Новой Зеландии? – спросила я осторожно. Мне неудобно было ловить ее на фальшивой новозеландскости, мне было все равно, откуда она, меня волновало, почему юная красивая девка стала такой умной.

– В Новой Зеландии много блюд из баранины, риса и овощей. Остальное как везде: те же пиццы, те же «Макдоналдсы», те же полуфабрикаты. Бабушка готовит какие-то русские блюда, но они совсем другого вкуса, чем здесь. Представьте себе «эплпай» с киви вместо яблок. Так размываются все ностальгии, даже пищевые, – грустно ответила Наталья Гончарова.

О, как много сил она потратила на завоевание моего мужа. Она принесла в подарок огромную дорогую новую книгу по экономическим теориям на английском, поставила ему несколько ужасных диагнозов и тут же предложила лечение, предсказала колоссальную карьеру в политике. Он остался холоден.