Александр Закладной - Там, где наши сердца

Джон рассказывал про съемки фильма «Спасение рядового Райана», на котором работала гримером его родственница. Фильм был о Второй мировой войне, о высадке американцев во Франции, и, рассказывая об этом, Джон произнес:

– Если бы не Соединенные Штаты, Европа не устояла бы перед фашизмом.

Андрей с грохотам стукнул рюмкой по столу, расплескав водку по скатерти.

– Да что ты говоришь?! – совсем по-змеиному прошипел он. – Соединенные Штаты?

Джон, улыбаясь, кивнул.

– Конечно, вы, русские, тоже воевали с Германией, но ведь основной вклад, главную победу осуществили мы – это бесспорно.

Тут-то все и произошло.

Андрей, в одно мгновение ставший багровым, вскочил со стула и, подбежав к Джону, начал трясти его.

– Главную победу, говоришь?!! – брызгая слюной, орал он. – На твою конченую Америку не упало ни одной бомбы, а у нас полстраны лежало в руинах! У меня оба деда на войне погибли, и оба уже в самом конце, потому что вы, суки, вовремя второй фронт не открыли! Я тебе покажу, козел, сорок пятый год!

Глеб стал успокаивать Андрея, но тот, приговаривая «главную победу, говоришь», попытался ударить американца. Все же нам с Глебом удалось вытащить его на улицу, и он еще долго орал там, глядя на нас бешеными глазами.

Вообще он, как и все вспыльчивые люди, быстро отходил, но такой истерики я ни до этого, ни после никогда у него видел. В самом деле, это, наверное, какая-то болезнь – при упоминании о Америке Андрей просто выходил из себя. Интересно, отчего это?

На тропинке показалась долговязая фигура Змея. Тэлы не было.

– Все, Шольц, завтра вернемся в Одессу, – сказал он, бросив свой рюкзак возле меня.

– Хорошо. А где Тэла?

Змей зевнул:

– Она сейчас придет. Сегодня в клубе вроде бы какая-то дискотека будет. Тэла хочет пойти.

– В каком клубе? – спросил я.

– В сельском.

Я поморщился. Про дискотеки в селах мне еще в Москве рассказывали. Все напиваются самогонки, а потом бьют городских. Словно прочитав мои мысли, Змей сказал:

– Да все нормально. Я к бабке часто езжу, всех знаю. Никаких проблем не будет.

Но я все равно остался при своем мнении.

Тэла пришла только к вечеру, когда мы со Змеем начали восьмую партию в клабар. Разложив на скамейке куски хлеба, мы щедро положили на него огромные шматы сала, которые заготовила бабушка Змея, и стали запивать все это пивом, купленным Машей. Наевшись, я настроился на благодушный лад.

Тэла закурила сигарету и, затягиваясь, сказала:

– Дети здесь какие-то дебильные. Имбецилы.

– Ха! – засмеялся Змей. – Имбецилы. Ты с ними общий язык наверняка нашла.

– Дурак, – сказала Тэла, поджав губы.

– Почему имбецилы? – с любопытством спросил я.

Тэла пожала плечами.

– Привязали мертвого котенка к какой-то веревке и играются. Котенка, видно, убили недавно, вся шерсть еще в крови, да они и сами все кровью измазаны. Зато довольны, как слоны.

Похолодев, я спросил упавшим голосом:

– Котенок полосатый был, серенький?

– Угу, – сказала Маша, глядя на свои ногти. – Серенький.

Я закусил губу. В груди появилось очень злое чувство, и мне захотелось схватить каждого из этих больных детей и бить до тех пор, пока они хоть что-то не поймут. Рука сама по себе сжалась в кулак, но самое ужасное было то, что я ничего не мог сделать. Маленького котенка все равно уже никто не сможет оживить.

Я отвернулся от Змея и Тэлы и часто задышал. Мне не хотелось плакать – мне хотелось выть. Выть как волк.

– Что такое, Шольц? – спросил Змей, заметив мое состояние. – Тоже хочешь поиграться с имбецилами?

– Да заткнись ты! – заорал я. – Что здесь смешного?! Они его убили, а я днем его кормил.

Змей отступил на шаг и пробормотал:

– Чего кричишь? Я, что ли, твоего кота убил?

Я психанул и зашел в дом. Тэла и Змей недоуменно проводили меня глазами.

Через несколько часов стемнело. Змей разжег костер из сухих веток и начал играть на гитаре. Я вышел во двор. Банка с водой и газета, с которой ел несчастный котенок, теперь жгли мне глаза. Я скомкал газету и выкинул ее за забор; затем поднял банку и, размахнувшись, бросил ее за яблоню. Больше мне ничего не напоминало про котенка, но легче не стало.

– Мы уже уходим, – сказала Тэла. – Идешь с нами в клуб?

Я подумал и буркнул:

– Иду.

Примерно через полчаса мы подошли к серому двухэтажному зданию, на фасаде которого был вылеплен советский герб.

– Проходите, – сказал Змей. – На второй этаж и направо.

Тэла, помахивая сорванным где-то цветком, стала подниматься по обшарпанной лестнице. Я плелся следом и два раза чуть не споткнулся. В конце концов мы оказались в средних размеров зале, увешанном постерами из журнала «Cool». В углу стоял обычный русский двухкассетник и подключенные к нему две колонки.