Михаил Идов - Кофемолка

Ки выглядела более энергичной — если бы я не так хорошо ее знал, подумал бы, что нос она припудрила кокаином.

— Ниночка, — объявила она, — у меня есть для тебя прекрасная новость. — Она произнесла эту фразу с легким нажимом на «тебя», что меня припугнуло.

— Ура! — ненатурально обрадовался я. — Хорошая новость!

Как и ожидалось, Ки даже не взглянула в мою сторону.

— Я только что закончила большое дело, — продолжила она тише обычного, — и клиентка мною очень довольна. Она вице-президент в… о, Нина, ты бы видела, против какого брачного контракта мы выступали. Я от него камня на камне не оставила. Я такое ходатайство написала… Ладно, извини, не буду надоедать. Это не твоя область практики, и слава богу. Так вот, она вице-президент в «Петронас».

Ки сделала многозначительную паузу, из тембра тишины стало понятно, что «Петронас» — серьезная штука. К сожалению, раскаты от грохота оброненного имени не достигли моих ушей, так как я понятия не имел, кто или что это такое. У меня в голове слово «Петронас» почему-то хранилось рядом со словом «башни». Башни Петронас.

— Я рассказала ей о тебе. Она просто великолепна. Даже немного напоминает тебя, тот же характер. Вы обязательно найдете общий язык.

Меня менее волновал очевидный выпад, скрытый в том, что Нине в сестры по духу определили веселую разведенку, чем это безапелляционное «найдете». Я посмотрел на Нину; та приветливо улыбалась. Ки продолжила:

— Короче, я дала им твое резюме, и они были бы рады взять тебя в штат. Они скупают полмира в следующем году, и им очень нужны юристы. То есть, конечно, нужно будет пройти через всякие формальности, заполнить всякие реквизиты, но Нора в этих делах весьма влиятельна, так что вопрос практически решен. Она не дура и понимает, что, наняв тебя, получает в придачу меня. Нина, послушай. Триста тысяч за годовой контракт. Компания стопроцентно государственная, так что риска никакого. Ты знаешь, какой у них там ВНД? Слова «Вавасан двадцать—двадцать» [70] План развития, предполагавший удвоение роста экономики Малайзии каждый год до 2020 года. Его название — на удивление хороший каламбур на термин «зрение 20/20», английский эквивалент «единицы», т. е. идеального зрения. тебе что-нибудь говорят?

Мне и эти слова абсолютно ничего не говорили, но опять же меня никто и не спрашивал. К этому моменту у меня возникло чувство, что я могу забраться на стол, пуститься на нем вприсядку и остаться незамеченным.

— Но, мама, — сказала Нина, — это же на другом краю света.

Ее тон внезапно помог мне вспомнить, где я видел словосочетание «башни Петронас» — в восторженной статье в журнале «Уоллпэйпер» о новых башнях-близнецах в Куала-Лумпуре, сверхсовременных и вместе с тем глубоко исламских по дизайну. Они успели побывать самыми высокими зданиями на земле, пока какое-то дубайское чудовище не перехватило титул. В начале наших отношений Нина позвонила мне из поездки на похороны одной из своих многочисленных двоюродных бабушек рассказать, что торговый комплекс под этими зданиями продает футболки с надписью «Петронас: теперь единственные башни-близнецы в мире». Должно быть, «Петронас» — нефтяной гигант, владеющий башнями.

— Да, это неблизко, — согласилась Ки. — Но мы отлично тебя устроим. Я куплю там квартиру, сто лет уже собираюсь это сделать. Рынок растет как сумасшедший, но я нашла неплохую сделку. Разумеется, придется занять немного под твою квартиру, если ты не возражаешь, дорогуша, разумеется. Ты же мне все время говоришь, как она поднялась в цене.

Левое веко Нины дернулось — доселе не виданный мною тик.

— О, ты бы только посмотрела на эту квартиру, — продолжила Ки. — Очаровательный район, в здании полно экспатов с Запада. Очень важно окружить себя американскими соседями. Иначе эти бомжи-бумипутра решат, что ты из Гонконга или, еще хуже, из Сингапура. — Сингапур, судя по всему, был Бруклином Малайзии. — Вот увидишь, мы ее продадим через два года, удвоив цену.

Я праздно размышлял, требуется ли от меня какая-либо реакция. Предложить Нине работу и квартиру в Куала-Лумпуре в моем присутствии было столь явным и грубым афронтом, что у меня попросту не хватало амуниции для ответного удара. И как бы он выглядел, пропорциональный ответ? Вмазать по-хрущевски кулаком по столу? «Нина, пошли отсюда»? На фоне неумолкающей болтовни Ки я с болью ощутил молчание Нины. Она готова была либо взорваться, либо принять предложение. Когда она наконец заговорила, ее голос был по-прежнему спокоен, но каждое слово сочилось возмущением. Я едва не зааплодировал ей.