М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 1

- Сволочь, - сказал с чувством Кузнецов, - жена ему небось щи варит, а он девкам под подол лазит.

- По телефону звонит, - сказала Анжелика. - Чуть не каждый день звонит. Со всеми девушками у нас уже поговорил, голосов-то он не различает. У нас ведь какое правило: позвали к телефону Анжелику, ну и говори, что ты Анжелика, если уж трубку сняла. Нельзя, чтобы думали, что нас тут много. Ему каждая и говорит, я, мол, и есть ваша Анжелика. Вот он каждую и зовет в парк. Вы, говорит, ко мне на лавочку приходите.

- Кобель старый.

- Ему одна девочка сказала, что она из Киева. Так он теперь считает, что я из Киева. А я из Рязани. Ох, мы уж тут намаялись с этим евреем. Звонит и звонит. В парк, говорит, приходи. Двойную спираль тебе поставлю.

- Дрянь, и жены ему не стыдно, - Кузнецов взял в руки оставленную клиентом газету. То была «Русская мысль» с обязательной колонкой Ефима Шухмана на первой странице. - Русская мысль. Ефим Шухман, - больше Кузнецов не сказал ни слова, вложив в эти слова всю ненависть. - Тебе случайно не Шухман двойную спираль поставить хочет?

- А может, и Шухман. Я же не спросила. Эту газетку мужчина оставил, Петя. Черненький такой, он к нам часто ходит. Он мужчина интеллигентный, только делает больно, у него совсем не получается, пока я не заплачу. Иногда думаю, больше не выдержу.

- Беда одна от интеллигентов, - сказал Кузнецов. - Гвоздя вбить не может, а как девку ремнем хлестать, у него сил хватит.

- Он не ремнем меня бьет, - сказала Анжелика, но рассказывать, что именно делает с ней клиент, не стала. Отчего-то она стеснялась Кузнецова.

Петр Труффальдино, оставивший в массажном салоне газету «Русская мысль» (к слову сказать, в газете была опубликована и его статья тоже - только не на первой странице, как статья Шухмана, а на третьей), не был природным садистом. Культуролог Труффальдино (в своей статье он обозревал Форум современных культурных инициатив и ставил кое-какие острые вопросы, как то: что говорит своим мессиджем Снустиков-Гарбо и где границы дискурса Педермана) действительно посещал Анжелику и проделывал над ней некоторые эксперименты, но не oттoгo, что хотел причинить ей боль. Отнюдь нет. Труффальдино искал любви. Поздний ребенок в бедной еврейской семье, сын преподавательницы научного коммунизма в Рыбном институте Миры Исаковны и бухгалтера автокомбината Рувима Львовича, носившего по недоразумению экзотическую фамилию Труффальдино, - Петя вырос запуганным и несчастным. Усугублялось положение тем, что он принужден был играть роль итальянца в русском обществе - роль, которая манила его, но была тяжела и оттого отвратительна. Легко ли быть итальянцем в северной стране? От Пети ждали ярких поступков, головокружительных авантюр, серенад и поездок на гондоле - а ему хотелось сидеть в теплых носках дома и кушать блинчики с творогом. Хуже всего обстояло с женщинами - заманивая его в свои сети, дамы рассчитывали на итальянскую страсть и такие приемы в любви, что ведомы лишь жителям Апеннинского полуострова. Не объяснишь же даме, что по наследию от Рыбного института и бухгалтерии Петя получил меланхолический темперамент и умеренную потенцию. Вот и вчера случилась с ним скверная история. После Форума культурных инициатив пьяная Люся Свистоплясова зазвала Петю к себе и попыталась изнасиловать. - Проявляй, Петруччо, культурную инициативу, проявляй, - горячо шептала Свистоплясова и кусала за ухо. Петя с ужасом вспоминал свой позор, властную повадку Свистоплясовой, ком из трусов, майки и носков, который она швырнула ему в лицо. Бледный, с кругами под глазами, вернулся Петя домой, и мама его, Мира Исаковна, сказала ему: какой чудовищный образ жизни ты стал вести, Петя. Что бы подумал твой папа, если бы был жив? Пете было уже под пятьдесят, он мог и не интересоваться мнением покойного папы; однако ему стало стыдно. И правда, что бы подумал папа, если бы увидел, как Свистоплясова швыряет Пете трусы в лицо? Слова Люси Свистоплясовой, обидные слова, отдавались у него в ушах, причем одно из ушей побаливало от укусов. Понятно же, как будет безжалостная Свистоплясова рассказывать про него своему постоянному партнеру - ироничному Якову Шайзенштейну. Понятно, как будет Шайзенштейн смотреть на Петю своими вечно смеющимися глазами. Труффальдино провел беспокойную ночь, а на следующий день посетил массажный салон в поисках душевного равновесия. Анжелика успокоила его. Когда она кричала и плакала, его неуверенность проходила. Видимо, любовь все-таки возможна, думал Труффальдино. Вот женщина кричит, ее чувственность разбужена мной. Как страстно она воет. Уходя, он оставил на постели пять долларов - сверх той суммы, что заплатил в кассу. В конце концов, между ним и этой женщиной установились личные отношения. Видно, что он ей действительно нравится, работает девушка с отдачей (каламбур даже получился), хорошо работает.