М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 1

- А банкиры и колбасники должны быть уверены, что у них - лучшее из возможного.

- Так и есть.

- Для того чтобы такая договоренность работала, надо, чтобы всем было выгодно конкурировать. Потому что участие в конкурсе и на рынке - еще не гарантия качества. Надо, чтобы не существовало другого художника - где-нибудь в Африке, - который был бы лучше, чем член нашего общества. Возможно, ему не хочется жить с нами, но его картины лучше. Нужно, чтобы художник не знал, что где-то делают лучшую колбасу, чем у того колбасника, который покупает его картины. Но если все граждане разочаруются друг в друге? Например, банкир станет считать, что искусство плохое и перестанет собирать его, колбасник из недоверия к банкиру будет хранить деньги в чулке, а художник заведет огород и примется сажать картошку, наплевав на колбасу. Что тогда?

- Поверь, - Елена Михайловна посмотрела на Павла, щурясь, - всегда лучше договориться, - и Леонид Голенищев кивнул. - Ты спрашиваешь: зависит ли рынок от информации? Да, зависит. На то свободная пресса - наши добрые друзья: Баринов, Чириков, Плещеев. Появится хороший художник в Африке, его непременно перевезут в цивилизованное общество, они его не упустят! Отыщут хорошую колбасу в деревне, наладят ее доставку в город.

- Все организовано?

- Да, теперь все организовано. И это сделано специально для тебя.

- Видимо, это справедливое общество, и организовано ради общего блага.

- Лучше ничего не существует.

- Но как получилось, что в основе этого справедливого общества - лежит творчество Дутова, а он - дурак? Как получилось, что условием общей организации являются опусы Джаспера Джонса, который не умеет рисовать? Объясните мне, как? Я согласен, что договоренность всех - есть условие общей свободы. Но однажды все увидят, что один из граждан сфальшивил - и вытащат из фундамента общества искусство. Если один кирпич кривой - здание не устоит. Этот кирпич рано или поздно треснет - тогда все здание рухнет, - Павел хотел сказать про любовь, но не сказал. - Я утверждаю, что если занятие, которое выдают за искусство, окажется не таковым - тогда будут обесценены все прочие занятия. Тогда и колбаса - не колбаса, и деньги - не деньги.

- Проверить это просто. Колбаса - та, что мы на завтрак ели, - это колбаса или нет?

- Колбаса.

- Значит, искусство - это искусство. И для того чтобы у банкира и колбасника была гарантия в том, что искусство неподдельно, существуют галерея и газета - то есть информация.

- Галерея - это вроде ревизора в банке и санитарной проверки в колбасном ряду?

- Галерист, журналист и политик - такие же члены общества, как колбасник, художник, генерал и банкир. Их работа состоит в том, чтобы регулировать деятельность производителей. Товар, искусство, деньги, война - покупаются и продаются. И нужны люди, следящие за сделкой. Вот твой друг, - Елена Михайловна указала на Голенищева, который наблюдал за беседой миндалевидными глазами, - твоему другу общество поручило присмотреть, чтобы все было честно.

Леонид Голенищев кивнул.

- А вдруг он - мошенник? - не мог остановиться Павел. - Если политик договорился с банкиром, чтобы обжулить колбасника?

- Ничего не получится - в организацию работы рынка вложено больше денег, чем те, которые может украсть один банкир и один политик. Жулика разоблачат.

- Значит, миром правит обмен?

- Это предпочтительнее, чем кровь.

- А если художник из Африки, когда его перевезут в метрополию, посмотрит - и скажет: чепуха это, поеду обратно. Что тогда?

- Выпадет из истории - только и всего.

- Значит, от воли одного человека в сложившейся договоренности - ничего не зависит? Но тогда почему такая договоренность называется свободой?

- Потому что свобода и анархия, - сказал Леонид Голенищев, вступая в беседу, - вещи разные. А ты стал анархистом и близок к помешательству.

- Нет, я не сумасшедший, - сказал Павел, - но в газетах много врут, рисовать художники не умеют, генералы воюют не там, где надо, а банкиры воруют. Знаешь, мне кажется, что колбаса в плохой компании.

- Ведь ты отведешь его в галерею? - обратилась Елена Михайловна к супругу. - Пора научиться зарабатывать деньги, - сказала она Павлу. - Давно замечено, что ответственность делает взрослее. У тебя есть семья.

- Что ж, отведу его в галерею, - сказал на это Голенищев и поцеловал Елену Михайловну за ухом. Завитки его бороды и завитки волос Елены Михайловны на миг образовали причудливый куст, и Павел смотрел, как колышется этот куст.