М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 1

- «Правду» опять захотелось издать?

- Да, захотелось мне «Правду», потому и министром стал. Не драпанул, как Шприц, на Багамы, насел на бандюков, как Левкоев, а стал министром. И не затем, чтобы тырить деньги. У меня есть деньги. А затем, чтобы весь этот карточный домик не развалился. Президент, - тут Михаил Зиновьевич грязно выругался, - с утра бухой и если к обеду не проблюется, то не может документ подмахнуть. Премьер - вор, кабинет берет взятки. Но работает страна, вовсю работает! Строят казино и рестораны, выпускают газеты! Пойми, так вечно продолжаться не будет.

- Народный гнев, да? - поинтересовался Баринов. Плохи дела у Дупеля, это очевидно. И акции газеты еще подрастут - теперь сомневаться в этом не приходится.

- При чем тут народный гнев? Но что-то ведь должно обеспечивать твои нарезанные бумажки - акции! - не удержался Дупель. - Не век же их стричь! Что-то за ними должно маячить - неужели не ясно? Тяжелое машиностроение, автомобильная промышленность, авиация - что-нибудь реальное! Стране нужен хозяин.

- Сталин? Отец народов?

- Нет, - серьезно сказал Дупель, - не Сталин. Пиночет. Умеренный диктатор, экономически регулируемый. А еще лучше - Франко. Генерал, который спас Испанию от анархии. Тот, кто сможет подморозить это болото. Тот, кто посадит ворье и не даст тырить казенные деньги на казино и глянцевые журналы.

- Ты все сказал? - спросил Баринов. - Отвечать можно? Или при новой диктатуре не положено? Казино - это плохо, конечно. Не надо их больше строить. Тем более что у тебя их три, хватит уже. И «мерседесы» - это, конечно, безвкусица. Тебе их на заказ бронированные делают, ты обычные не признаешь. И виллы - это безответственно; у тебя их сколько, интересно знать? И диктатор нам нужен, чтобы у тебя все это осталось и никуда не ушло. Вот зачем Франко понадобился. Только меня не агитируй! Хватит с нас диктаторов! Моего отца послом в Мексику запятили, карьеры сделать не дали - из высших соображений. А мне больше не нужны высшие соображения. Тем более, когда их пропагандисты имеют все, а мне не дают ничего. А я тоже хочу виллу, и мерседес, и казино. Как любой человек, как мой читатель, например. Ни ему, ни мне Франко виллу и мерседес не даст. А в свободном обществе мы сами возьмем! Мне за мою газету - деньги дадут. Я ее сделал, я ее и продам, а захочу - так и казино открою, и бордель.

- Не дадут тебе денег.

- А я все-таки подожду, пока мне дадут пятьдесят миллионов.

- Тебе не дадут никогда, - сказал Дупель тихо, - ни до выборов, ни во время выборов. Да, газета для выборов нужна, но больше десятки она не стоит с домом, компьютерами и всеми твоими девками в придачу. Я у трех вокзалов такой же штат наберу за три дня. На твоем доме долг висит. С рекламой у вас беда. Доставка в Европу плохая. Тираж упал втрое, ты заметил? Десять - это потолок

- А что же ты давно газету к рукам не прибрал? Десять миллионов для тебя не деньги. Ты боишься ее покупать. Тебе удобнее, что газета не твоя, верно? Моими руками удобнее, правда? Свободный голос хорош, когда он соседский. Неудобно получится, если министр энергетики Миша Дупель в своем опозиционном листке плетет заговор против правительства. Президент тебя не похвалит, Миша. Он расстроится.

Создатель и владелец газеты «Бизнесмен» посмотрел на Михаила Дупеля с презрением. Сочтены дни твои, говорил этот взгляд, и не помогут тебе ни миллиарды, ни гектары лондонской земли, завтра сожрут тебя и костей не выплюнут. Думаешь, ты всех перехитрил, подкупил скважин там, депутатов тут, думаешь, все под твою дуду спляшут? На твоих поминках они спляшут. Я газету создал, полюбуйся на нее, она - моя сила! Тебе моя газета нужна - ан не укусишь, нет! Газету вся страна видит, ее весь мир читает. Ее захочет любой сильный политик! А что сделал ты? Нефтяную империю? Так она под российским законодательством - поскользнешься ты, Михаил Дупель, на кремлевском паркете, и не будет твоей империи. Надавал взяток чиновникам? Купил парламент? Думаешь, победил?

Миллиардер, министр топлива и энергетики, автор книги «Как я стал Дупелем» поглядел на газетчика не с меньшим, но с еще большим презрением. Кто ты есть без меня, говорил этот взгляд, это я финансировал твое строительство, я одолжил тебе денег на компьютеры и первые безрекламные годы, каждый метр в этой хибаре, даже твой кабинет, куда ты водишь блядей, оплачен мной, ты за долги отдал мне пакет никчемных акций и уверен, что обманул меня, обвел меня вокруг пальца, ах ты мелкий жулик. Из долгов ты не вылез, - где сегодня твоя газета? Ты крутишься, как уж на сковородке, ищешь, кому бы впарить нарезанную бумагу, которая ничего не стоит. Думаешь, что переиграешь меня, играя по моим правилам? Ах ты вошь! Тебя раздавить ничего не стоит, сейчас раздавлю. Изволь, сыграю по правилам - их я придумал, эти правила. И такова была сила дупелевского чувства, что он не просто отбил взгляд оппонента, но медленно вдавил ему его собственное презрение обратно в глаза. Дупель смотрел твердо и без улыбки, и Баринов отвел взгляд.