М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 2

- Однако, - сказал Дмитрий Кротов грузчикам, - время идет, а конца работы не видно. Вы, голубчики, не при советской власти живете. Не воображайте, что я стану вам платить за лишнее время. Вы должны были закончить к пяти. А как там у вас получилось, это ваши личные проблемы. За простой денег не даю. Бегом надо, бегом. Знаешь, как на Западе люди работают? Там не забалуешь - мигом на улице окажешься. Это только у нас дармоедов терпят. Гранитную столешницу принесли? Что-то не вижу. Смотри, если треснула!

Мокрый от пота носильщик смотрел на парламентария и не говорил ни слова.

- И не надо, не надо на меня так смотреть. Сам виноват. Следовало рассчитать время. А то уже полшестого, у меня в восемь гости, а посуду не распаковали. Одного - на кухню, посуду распаковывать. И смотри, кухарке там не мешай. Двоих - столешницу таскать. А ты щетку возьми и быстренько подмети.

- На эту столешницу четверых мало. Она же тонну весит. Ты, хозяин, сам попробуй поднять.

- Не надо демагогии. Берите - и несите. Это ваша профессия, вы должны уметь с ней справляться. Я же вас не прошу за меня законы писать!

И Дима пристроился за письменным столом в новом кабинете, помечая кое-что в блокноте. Писал он сейчас, однако, не законы российские, но просматривал в последний раз список гостей - всех ли вспомнил? Не забыл ли нужных? Он ставил птички возле людей несомненно значимых и крестики подле тех фамилий, что обойти не мог, но чье отсутствие пережил бы легко. Не ошибся ли он, вычеркнув Кузина из списка? Нет, то было единственно верное решение. Понятно, что Кузины исходят завистью - и к этой квартире, и к общественному положению ее хозяина. Людям мнится, что взятое другим - непременно отнято у них. Словно квартира эта (помещение статусное, положенное государственному мужу) могла бы стать кузинской. Словно сумел бы Кузин вести парламентские прения, лоббировать законопроект. Сумел бы он, например, протолкнуть автозаправочные станции по Калужскому шоссе? Ведь именно голос демократов оказался решающим. Работа, ежедневная работа - а люди смотрят со стороны и не понимают, как тяжело рулить государством. Зависть не знает логики. Стремительный взлет Кротова усложнил отношения с былыми коллегами. Так ли необходимо приглашать гостя, что кислым видом своим испортит праздник? Виктора Чирикова, бессменного редактора «Европейского вестника», звать ли к общему столу? Сумеет ли Чириков адекватно оценить ситуацию, понять, что перед ним уже не юноша, которого он из милости взял в редакцию, но деятель мирового уровня? Впрочем, в случае с Чириковым можно положиться на обстановку - обстановка убеждает. Вот что значит - настоящий дом! В иные дома заходишь и не чувствуешь величия хозяина, а здесь, на Патриарших прудах, - непременно почувствуешь. Пройдет гость мимо консьержа, минует охрану, рассыпанную по лестничной клетке, услышит, как дежурный передает по рации: «Первый, первый, я второй, встречай гостя, как понял, прием» - и осознает значение места. Заглянет за малахитовую колонну - а там человек с автоматом, поднимет глаза к расписному плафону - а там видеокамеры. Сюда кого попало не пустят, это вам не редакция «Европейского вестника». И посмотрит гость на мраморную лестничную волну, на чугунную ковку перил, на грифонов и лебедей - и объяснений не потребуется. Пусть Чириков приходит, пусть посмотрит. И встречать его надо просто, не акцентируя своего значения. Мол, проходи, Витя, присаживайся. Ботинки снимать не надо, прислуга подотрет. Сейчас позвоню, и тебе выпить принесут. Кто у нас там старший в охране сегодня? Юрочка? Юрочка, сходи в гостиную, выбери чего покрепче. Тебе, Витя, со льдом? Орешков хочешь? Юрочка, прихвати там орешков. Вот так, мягко, тихо - обстановка сама скажет гостю остальное. Карельская береза, стиль модерн, зеркало с павлинами. Кротов скосил глаза, посмотрел в зеркало как бы невзначай, сбоку - интересно, видно плешь? Как будто и не видно, если сбоку смотреть.

- Могу предложить вам выпить, - сказал Луговой, но Дупель только щекой дернул: какая выпивка.

- Новой империи требуется новый метод управления провинциями. Обратите внимание на события - империя структурирует мир, вразумляет окраины. Нравится, нет ли, но Россия - провинция, на ближайшие века ею останется. Новые власти используют демократию как средство управления, - но лучше не ругаться с центром - уши надерут.

- Провинция! - сказал Луговой. - Окраина! Верно сказано! Историческая роль страны интеллигенцию не устраивала - а теперь придется семечки на завалинке лузгать, осваивать провинциальные радости.