Андрей Войновский - Врачеватель. Олигархическая сказка

Стоя перед дверью квартиры за номером тринадцать, она долго не решалась нажать на кнопку звонка, бараньим взглядом уставившись на прибитую четырьмя ржавыми гвоздями табличку, где отвратительным трафаретом было выведено: «Опискин Ф.Ф.»

Вдруг дверь резко распахнулась, и Эльвира Тарасовна, немало испугавшись от неожиданности, узрела в ее проеме здоровенного детину, одетого как рядовой медбрат. Такие обычно возят на каталках трудноизлечимых больных в операционную и обязательно обратно. Не всегда, правда, возвращая их в палату. «Что делать?» – как в свое время резонно поставил вопрос Чернышевский. Таковы превратности судьбы.

Юноша – возвращаясь к нашим баранам, – надо признать, имел при себе красивое лицо, и сей факт был немедленно отмечен в сознании феминистки со стажем. Однако его действительно красивое лицо в многократно пробитой серой ауре светилось ярковыраженным пороком, и мимо такого обстоятельства пройти, этого не заметив, было совершенно невозможно. Впрочем, Эльвира Тарасовна подобному пустяку не придала решительно никакого значения, вновь блеснув своей неординарностью. А, может, так и надо? Сначала форма, содержание потом.

– Эльвира Тарасовна, непунктуальность – скверная черта характера, – голосом кастрата заговорил медбрат, что откровенно диссонировало с его могучим торсом и здоровенными, как у молотобойца, ручищами. – Вы опоздали на семь минут и тридцать четыре секунды, а у Фомы Фомича время расписано по секундным долям. При его-то адской загруженности…

«Господи, только бы не прогнали! Когда я еще к нему попаду?» – ощутив в глубинах своей феминистской души панический ужас, с пеленой во взоре подумала госпожа Касперчак, в девичестве Зусман.

– Феликс, – откуда-то из дальней комнаты раздался голос Фомы Фомича, – не дави страждущему на психику. Мало ли какие могут быть причины? Может, пробки.

– Да, – едва проблеяла Эльвира, – они, проклятые.

– И не держи клиента за порогом, – бодро верещал невидимый Фома Фомич. – Проходите, девушка.

– Это он мне? – машинально ткнув себя пальцем в грудь, удивленно спросила медбрата вконец растерянная Эльвира Тарасовна.

– Вам-вам. Милости прошу. Только верхнюю одежду придется снять. Не положено.

Фома Фомич встретил госпожу Касперчак милой, излучавшей благое настроение улыбкой:

– Ну-с, красавица вы наша, какой такой недуг мешает наслаждаться нам всяческими там прелестями жизни? Давайте-ка посмотрим на него, а затем изгоним негодяя прочь из нашего, увы, бренного тела. А вы меж тем, голубушка, присядьте пока вон в то мягонькое уютненькое креслице. Как говорит один мой замечательный товарищ: «В ногах правды нет». И ведь прав, сволочь, прав.

Подойдя вплотную к уже сидевшей в мягеньком креслице Эльвире Тарасовне, тяжелым свинцовым взглядом неотвратимо посмотрел ей в глаза:

– Итак, мамочка, что же нас беспокоит?

– Ой, Фома Фомич, даже не знаю, как вам сказать… – госпожа Касперчак пребывала в полной растерянности. Да еще этот гнетущий взгляд Фомы Фомича… – Так, вроде ничего не болит, но вот как-то постоянно ощущаю, знаете, общее томление… Думаю, души, наверное…

Своими пальцами задрав до предела веки Эльвиры Тарасовны, он внимательнейшим образом сначала рассмотрел ее глазное дно, затем, беспардонно расстегнув блузку и сняв с плеч лямки лифчика, принялся за ощупывание обоих сосков груди, бесстрастно глядя в сторону и напевая себе под нос знаменитую песню Исаака Дунаевского из кинофильма «Весна»: «Товарищ, товарищ, в труде и в бою храни беззаветно Отчизну свою…» В завершение же обследования, взяв госпожу Касперчак за запястье, счел, вероятно, необходимым просчитать ее пульс. Естественно, пульс Эльвиры Тарасовны оказался учащенным.

– Ну что ж, голубушка моя, – безучастно произнес Фома Фомич. – Кстати, можете одеваться… Картина у нас с вами вырисовывается ясная и вполне определенная: ярко выраженное плоскостопие и полное расстройство психики. В этом случае мои рекомендации будут следующими: здоровый конструктивный секс и полная диета. Оптимальное соотношение – три к одному. Впоследствии, во избежание необратимых процессов, не исключаю принятия вами одной из форм религий. Думаю, либо магометанство, либо индуизм. Сейчас, к сожалению, точно сказать не могу. Дня через три необходимо будет провести повторное обследование… Нет, сейчас сказать не могу.

– Так, а где же я, Фома Фомич, такое соотношение… – порядком вспотевшая, Эльвира Тарасовна так и не нашла в своем лексиконе нужных слов, чтобы закончить фразу.