Банана Ёсимото - Она

Как только я осознала, что реальным ме­стом, где я обитала в этом доме, был сад, я тут же ощутила внутри себя мощный при­лив сил. Пожалуй, можно даже было на­звать это отвагой. Она как будто внушала мне: “Теперь я в полном порядке и могу двигаться вперед”. Я почувствовала, как эта земля надежно поддерживает меня. Да, этот сад всегда любил меня. Каждый раз, гуляя здесь, я ощущала его радушный прием. Тут я провела чудесное время. Я отчетли­во вспомнила все вплоть до лиц супругов-садовников, с которыми мы были друзьями.

Сейчас этот сад пребывал в запустении и совершенно изменился, но мне его тро­пинки казались такими же красивыми, как и тогда.

— До недавнего момента я то и дело была в мрачном и унылом настроении и просто начисто позабыла о том, как силь­но любила это место. Когда я ступила на эту землю, я почувствовала себя так, слов­но кто-то крепко обнял меня. Хорошо, что мы приехали сюда. Сё-тян, спасибо, — с благодарностью сказала я. — Родители были постоянно заняты, и я всегда пропа­дала в саду, была вся черная от загара. А еще супруги-садовники, которые прихо­дили раз в месяц, очень любили и балова­ли меня. Угощали меня сладостями, и я за­втракала вместе с ними. Жена даже стала готовить порцию бутербродов специально Для меня. Интересно, что теперь с этими милыми людьми. Если бы могла, я хотела бы повидать их, поблагодарить и попро­сить прощения.

Вместе с ними я выдергивала сорняки, выращивала ипомеи, ловила насекомых, за­поминала секреты по уходу за растениями. Они научили меня разным премудростям: и как разводить розы, и как строить арки. Тогда в детстве я даже мечтала стать садов­ником, и потому-то, кстати, мне и хотелось поехать к бойфренду в Тоскану: там ведь у него огромная оливковая плантация. Я со­вершенно об этом забыла. Почему так про­изошло? Ведь это было так важно, так доро­го для меня. Я очень дорожила своей мечтой и, никому не рассказывая, хранила ее вну­три себя. Может, как раз поэтому я и начи­сто позабыла о ней. Ведь узнай моя мама, что я выбрала профессию садовника, она бы не сильно обрадовалась.

Сёити крепко обнял меня.

Я подумала о том, что меня сейчас вдвойне крепко обнимают. И сад, и Сёити.

— Не то чтобы мне жаль тебя. Просто это невыносимо. — Голос Сёити дрожал.

— Разве это не жалость?

Потом, когда в объятиях Сёити я смот­рела на небо поверх его плеча, в памяти возникли новые воспоминания. Я возвра­тилась мыслями к папе.

Я припомнила, что когда-то меня вот так же обнимал мой отец и с таким же на­строением я смотрела на небо, когда мы вместе гуляли в саду.

Как-то утром на исходе лета мы с папой собирали семена ипомей. Папа был очень подавлен, и я поинтересовалась, в чем де­ло. И тогда он сказал:

— Знаешь, похоже, маме я больше не нужен. Так что...

— Ты имеешь в виду развод? — будучи весьма разумной для ученицы начальной школы, вполне конкретно спросила я.

— Не-ет, думаю, что официально я не выпишусь из семьи. Просто я, скорее все­го, буду жить отдельно, — ответил он.

— В таком случае я уйду вместе с тобой. Мама слишком занята, к тому же у нее есть брат со своей женой, так что ей, наверное, не будет одиноко. Даже если нам придется тесниться в комнатенке размером в четы­ре с половиной дзё [6] Единица измерения площади, около 1,65 кв. м. , я все равно уйду с то­бой, — заявила я.

Папа ненадолго закрыл глаза, а потом горько заплакал, прикрыв лицо руками. Какое-то время он рыдал, захлебываясь от слез, а я крепко сжимала его ладонь. Не по­казывая лица, папа нагнулся и крепко об­нял меня, чтобы я не видела его заплакан­ных глаз.

— Папа тоже никому не отдаст Юми-тян. Даже если наша семья распадется, ты

папина дочка. В тот момент я вот так же, как сейчас, смотрела на небо. С той же печалью.

Что-то рушилось в моей жизни, и я вни­мательно наблюдала за этим.

— Папа, я думаю, что в крайнем случае тетя приютит нас на какое-то время. Пока не подыщем себе жилье, давай весело по­живем все вместе в доме Сёити, тети и дя­ди, а? — предложила я.

— Да, если так получится, как было бы здорово... — с грустью промолвил отец, — как было бы хорошо...

В итоге темы развода и отдельного про­живания тогда сошли на нет. Папе просто выделили свою личную комнату, и он стал вести обособленную жизнь внутри семьи, хотя я была крайне разочарована таким ис­ходом.

Я вспомнила папины слезы и зарыдала.

Сёити крепко держал меня в объятиях, пока я не перестала плакать. Небо, затяну­тое тяжелыми тучами, постепенно проясни­лось. Это путешествие тоже скоро подойдет к концу, подумала я. Однако все к лучшему. Ведь здесь ко мне вернулись мои самые важ­ные воспоминания о том, что было для ме­ня дороже всех сокровищ.