Леонид Нетребо - Караван-сарай

В четырехзвездочном отеле — интернационал, но в нем быстро заметилось преобладание русских и немцев. Уют и разносторонний сервис обещал безмятежный отдых, яркие впечатления, неповторимые в обычной жизни знакомства.

Но Васина легкомысленность в обращении с кондиционером, особенно коварным в странах жаркого климата, дала о себе знать очень скоро: на третий день пребывания в Анталье его легкие превратились в жесткую пемзу, сквозь которую приходилось прохрипывать, просвистывать воздух на мучительных вдохах и таких же страдательных выдохах. Отдых перестал быть таковым, на задний план ушли впечатления, не совершались знакомства…

Он сразу категорически отмел возможность воспользоваться медицинской страховкой, панически страшась оказаться один в турецкой больнице. И с наказывающим себя упрямством, что, вообще-то, было характерно для него и в обычной жизни, решил, что спасением ему в чужой стороне должно стать само Средиземное море, а не лечение в номере микстурами, которые можно было купить в местных аптеках, но в которых он ничего не смыслил.

Он выходил на пляж и начинал свой тяжкий моцион. Истязая тело и органы, едва давая себе отдышаться, он раз за разом входил в воду, быстро плыл, разрабатывая, размягчая «пемзу», которая изрыгала из себя хрипы и кашли, впитывая в губчатую массу всю таблицу Менделеева, парящую над водой. У буев, вдали от основной массы купальщиков, затихал, опрокидывался лицом к небу и лежал на спине, глубоко вдыхая врачующие пары. В этом мире, розовом (солнце сквозь закрытые веки) и гулком (шумы, которое вобрало море), думалось о смысле жизни — и думы, вполне свойственные возрасту и любой болезни, имели минорную, но высокую тональность.

В один из таких полудней, лежа на спокойной, лишь немного зыбкой воде, едва не засыпающий от блаженства, которое разлилось по уставшему выздоравливающему телу, Вася внезапно и диковинно очнулся. И, оглядевшись, смутился.

Рядом, с величавой скромностью, запрокинув лицо к небу, покачивалась на волнах красивая девушка с тонкими, точеными чертами лица. Поэтому и смутился: красивая, как греческая богиня, а тут же, рядом с божеством, — он, в богохульном диссонансе, кашляющий и хрипящий, со старческой сосредоточенностью творящий медицинские процедуры.

— I'm Turk, and you?

(«Я турок, а вы кто?» — безотчетно перевел Вася).

Это спросил у девушки молодой смуглый мужчина, казалось, не подплывший, а подлетевший со стороны, противоположной берегу, — буревестник в поисках добычи.

— I'm Russian… — возвестила красавица вежливо и поэтому почти бесстрастно, принимая активную позу пловца с намерением к берегу.

Турок быстро и уверенно заговорил, мешая английские и русские слова: «Приглашаю… Бьютифул… Сегодня вечер… Отличный ресторан… Будет воспоминание… Ай лайк ю… Я турок… Вы любите иностранцы?.. Импасибл!.. Русские девочки любят иностранцы…» Он атаковал девушку, кружась вокруг, словно обладатель невидимого мотора, приделанного к ногам, стараясь оставаться лицом к лицу с объектом своего восторга.

Девушка, отчаявшись избавиться от напористого налетчика, повернулась к Васе и неожиданно сказала ему:

— Поплыли обратно!.. Let's go home!

Вася все понял и послушно подплыл к «гречанке». Турок остановил кружение, но на прощание, поймав Васин взгляд, на секунду невероятно высоко и мощно вытолкнул из воды блестящее дельфинье тело. В полете поддал плечами, лицом выражая сожаление. Затем, вполне по-русски, поднял над головой большой палец руки, поцокал языком и отдался назад, в сторону, откуда явился, надолго утонув в созданной им пенной пучине.

Вася плыл за девушкой, не смея поравняться.

— Спасибо, — сказала «гречанка», обернувшись, когда они уже выходили на берег, — Сина.

— Что вы сказали? — спросил Вася хрипло, борясь с подступающим кашлем.

— Меня зовут Сина, — пояснила девушка, улыбнувшись. — А вас?

Вася назвался, как пробормотал.

— Какое красивое у вас имя!.. — он запнулся.

— Ну, что вы… Обыкновенное чеченское имя.

— Ах, вот оно что! Никогда бы не подумал. А вообще действительно интересно: Сина — синее небо, синее море. В вашем исполнении даже слово «Russian» получается… каким-то синим.

В последнем предложении был вопрос. Но Сина не стала пояснять, лишь, улыбнувшись, склонила голову набок. Так добрая учительница с легкой укоризной молча пеняет питомцу: что же тут непонятного, ведь так просто!

— Я должна вас познакомить со своими родителями. А то смотрите, как взволнованный папа грозно глядит в нашу сторону.