Сергей Алексеев - Дива

Сам Зарубин никуда не торопился, и ночёвка на бе­регу была в удовольствие, тем паче вечер был без до­ждя, хоть и влажный, однако у костра терпимо, палатки ставить не придётся. А после четырнадцати часов за ру­лём никакого снотворного не надо. Спешили попутчи­ки, ибо ночевать в каких-то двадцати верстах от своего дома обидно. И хоть семеро по лавкам у них не сидело, скотины пока не держали, всё равно переживали, потому как дочка должна была с практики приехать на кратко­срочные каникулы — картошку копать. Ещё переживали, урожай погниёт в земле: две недели висят над головой моросящие дожди, хорошо, у них песок, а у кого сугли­нок — в огород не могут зайти, тонут, будто в Дорийском болоте. Оказавшись на берегу возле парома, они посожа­лели, что опоздали, но как люди местные и привычные ко всему, тут же развели костёр, достали какую-то про­визию и принялись дружно готовить ужин.

А Зарубин, разминая тело, прихватил бинокль и по­шёл тропинкой воль реки, испытывая редкое ощущение блаженства и какой-то ребячьей радости от того, что вчерашняя кабинетная мечта сбылась самым чудесным об­разом. Даже искупаться захотелось, тем более вода по­казалась тёплой, ещё не осенней, но берега глинистые, топкие. Подыскивая удобное место, он ушёл за пол­километра от парома и увидел целый лес деревянных свай с обеих берегов: в колхозные времена тут явно был мост, который восстанавливали после каждого полово­дья. А посередине торчал высокий бревенчатый сруб — мостовая опора, пережившая десятки вёсен и изглодан­ная льдом. Лучше нырялки не найти, и внизу глубина большая, воду пучит. Зарубин уже прикинул, как можно по уцелевшим балкам перебраться на сруб, но вдруг уви­дел высокого человека на верху: место было занято. Он стоял на краю, смотрел в бегущую воду, не замечая ни­чего вокруг, и всё бы ничего, но при этом выглядел как сказочный Дед Мороз. Сначала подумал, это от баек по­путчиков блазнится, однако вскинул бинокль — нет, на­туральный! Синяя шуба с белым меховым стоячим воро­том, боярская шапка и в руках не простая палка — посох, обмотанный чем-то блестящим! Только этот новогодний костюм весь пожёван, затаскан, видно, даже вата торчит из дыр. И не хватает белой бороды: вместо неё торчит настоящая, окладистая и чёрная. И на вид примерно ро­весник, лет сорока...

Когда Зарубин въезжал в Вологодскую область, ви­дел дорожный транспарант «Родина Деда Мороза» и осо­бого внимания на это не обратил, мало ли вдоль дороги глупой рекламы? Но сейчас вспомнил и на минуту ото­ропел. Что за представление? Откуда взялся, если до Но­вого года далеко, на улице середина сентября? С про­шлого загулял? И почему этот ряженый у переправы? Специально выставили на пути, чтоб напустить мистиче­ского тумана? Однако никто не знал, что Зарубин здесь поедет, свернуть на дорогу с паромом посоветовали по­путчики, чтобы не наматывать лишние километры че­рез мост...

И впрямь чудеса!

Окликать его Зарубин не стал да и купаться расхотелось, от воды холодном дохнуло. Теряясь в догадках, он пошёл обратно, к костру, где хлопотали попутчики. Они ужеприспособили старые ящики вместо стола, вскипя­тили котелок, заварили чай и намазывали бутерброды покупным маслом.

Это забавно, — сказал он, присаживаясь у огня. — но я сейчас видел настоящего Деда Мороза.

Где? — односложно спросил попутчик, никак не вы­разив чувств.

— Вон там, за поворотом! На мостовой опоре стоит.

— Видать, тоже на паром опоздал, — как ни в чём небывало проговорила тётка.

Зарубин головой потряс.

— Что он здесь делает? В такую пору?

— Бродит, — сказал попутчик, тоскливо взирая то на чайник, то на свои сумки. — У нас же все леса за­колдованные. Поэтому написано кругом: «Родина Деда Мороза»! А раньше на въезде плакат висел: «Пижма — земля героического труда!» Это когда наш председатель вторую Звезду Героя получил. Теперь тут круглый год — Новый год! Колхозов нет, работы нет, а каждый день — праздник! Зарплату никто не получает, а кругом одни ма­газины и торговые центры. Даже у нас возвели новый маркет. Коммунизм построили, мать его за ногу!..

И выразительно пнул сумку.

— Домой приедем — получишь! — спокойно сказала егожена, оценив намекающие телодвижения мужа. — И тебе будет праздник. А ты присаживайся, каши ман­ной поедим, чайку с конфетками попьём!

Это уже было приглашение к столу, бывшие беззубые но привычке всё ещё варили себе кашки. Зарубин от­крыл багажник, достал сумку с провизией, заготовлен­ной вдорогу, и армейскую фляжку с коньяком — попут­чик сразу повеселел.