Сергей Алексеев - Дива

— Вот он, голубчик! — подняла одной рукой и притис­нула к груди. — Пахнет, как настоящий! Предлагаю, де­воньки, выпить за душу настоящего мужчины Алфея Ни­китича и занюхать мужичком!

Сама выпила, занюхала и передала в другие руки.

— Я бы даже им закусила, — созналась доярка, во­жделенно нюхая и покусывая Шлопака. — Жирненький такой!

И ловко так сдёрнула с него одежду.

— Отравишься, — сказала дива. — Он же ядовитый, кик поганка!

Женщины, как всегда, наперебой стали предлагать свои рецепты приготовления:

— А если вымочить и отварить? С чесноком?

— Можно натереть солью и перцем.

— В уксусе подержать! И отбить как следует.

— В соусе замариновать...

— Да ладно, скоро грибная солянка поспеет!

Целителя пустили по кругу, передавая из рук в руки,

нюхающие его щекотливые носы ничуть не возбуждали, и Шлопак чуть ли не молился, чтоб скорее поспела солян­ка. Некоторые сладострастные доярки не только нюхали, но и покусывали, а иные заставляли его выпить и подно­сили стакан к губам. Он сначала сопротивлялся, однако сладить с возбуждёнными подвыпившими женщинами оказалось невозможно, тем паче некоторые предлагали опустить трезвенника в котёл— сдобрить варево. И спас лишь летучий консилиум, установивший, что солянку можно таким образом сильно испортить.

Первый глоток коньяка встал колом, но уже второй пролетел соколом, а после третьего Шлопак сам стал за­нюхивать выпивку доярками.

И наконец-то поспела солянка! Женщины враз по­теряли интерес к целителю, похватали миски и встали в очередь. Поленица, как хозяйка пира, работала черпа­ком и щедро разливала смертельное по ядовитости ва­рево. Однако доярки вкушали его, словно божественное блюдо и перевоплощались, становились манящими и си­яющими! Но Шлопак помнил, что это преображение — результат возможного действия алкоголя, когда все жен­щины кажутся красивыми.

А они тем временем, вкусив ядовитых грибов, от­куда-то взяли пластиковую метлу и начали учиться ле­тать на ней: кажется, полёты ведьм входили в програм­му тризного пира. Доярки по очереди садились верхом, разгонялись, подпрыгивали, и у иных получалось про­лететь по воздуху пару метров — мешали толстые за­дницы, тянущие к земле. Эта забава вызывала взрывы веселья и была настолько популярной, что женщины забыли даже про напитки и закуски. Образовавшуюся пустоту возле костра с котлом заполнили пришельцы; они встали в строгую очередь, словно патроны в обойму. Придвигаясь к диве, орудующей черпаком, инопланетя­не вынимали из-под униформы гофрированные шланги г раструбом-присоской, как у самолётов при дозаправке н воздухе или как у оперированных больных с удалённым пищеводом. Поленица выливала туда черпак, пропихи­вала пальцем застревающие грибы, и на кукольно-непод­вижном лице гуманоида появлялась гримаса, напомина­ющая японскую улыбку.

Когда волонтёры получили свою порцию яда, женщи­ны наупражнялись с метлой, опять проголодались и по­лезли к котлу уже без всякой очереди, подавая миски через голову и сами хватались за черпак. Поминальных речей больше не произносили, хотя Драконю вспомина­ли, тризна превращалась в пикник. Шлопак в вакхана­лии не участвовал и, хотя от выпитого кружилась голова, всё равно боролся с искушением до тех пор, пока вдруг не узрел, что дива будто бы уменьшилась ростом. Или он вырос! В общем, стала вровень с ним, однако властности ничуть не убавилось. Поленица поднесла ему миску варё­ных поганок и подала ложку.

— Ешь! — завлекающее приказала она, представ во всей своей прелестной красе. — И я тебя поцелую.

Шлопак знал, что отравится, и как приговорённый к смерти, но зачарованный, хлебнул грибной солянки...

Что было потом, он не помнил, в том числе и поцелуя дивы. Очнулся уже после пира, разбуженный сильным приступом похмельной жажды. Рассудок его был уже в критическом состоянии и колебался на грани затуха­ния. Он ещё понимал, что находится среди топких болот,

Однако требовал выпить и уходить с острова не хотел — ждал возвращения женщин. Что за компания проводила здесь пикник, оставалось загадкой, но ясно было одно — •то не местные доярки, а скорее и в самом деле ведьмы, съехавшиеся сюда из разных мест. Сквозь безумие у Шло- пака прорывались некие реальные детали и мотивы пе­режитых событий, однако всё равно напоминали бред. Тем паче целитель ревниво упрекал Боруту, что тот, дав­но имея дело и отношения с дивой, то есть с поленицей, скрыл от него свои отношения. А сам не раз даже под юбку к ней заскакивал! И обвинял в нарушении корпора­тивной этики и обязательств: когда Данилу производили в академики, то подписали договор о взаимной открыто­сти и полной доступности своих источников информации. Борута клялся, что не бывал ни у кого под юбками, одна­ко уже понимал, что это бесполезно.