Andrew Лебедев - ТВари

– Во как! — воскликнул главный. — Создать универсальное супершоу, опирающееся на обще-объединяющую зрителя идею.

– Верно, — согласился Дюрыгин, — надо забыть про гламур, надо абстрагироваться от московской моды, за которой, как за знаменитыми тремя соснами, мы лес перестали видеть.

– Молодец, — кивнул главный, — моими мыслями мыслишь, я об этом как раз думал, что московский наш гламур уже заколебал зрителя в нищей глубинке и ничего не вызывает, кроме раздражения и завистливой ненависти к нашему телеканалу — как к апологету и провайдеру московской гламурности.

Так в том-то и дело, Миша, — радуясь случаю высказать давно наболевшее, оживленно продолжил Дюрыгин, — демонстрировать периферийной нищете нашу сытую жизнь, показывать людям, у которых в домах изо всех удобств только электричество да холодная вода, да и те с перебоями, показывать этим людям шоу, где гости приходят в бриллиантах и обсуждают, что лучше отдыхать — на Багамах или на Майорке и какие автомобили лучше — полугоночные типа «родстер» или кабриолеты «Мерседес», это как раз и есть неадекватный непрофессионализм.

– Да? — риторичеки переспросил главный. — Неадекватный, говоришь?

– Именно неадекватный, — кивнул Дюрыгин, — оторвавшийся от действительности и живущий уже только в мире своих ошибочных ощущений, не соответствующих реальности, а реальность такова, что народ пока смотрит наши гламуршоу, но не потому, что ему нравится их смотреть, а потому, что другого мы им не показываем, не показываем, наивно в собственной неадекватности полагая, что если нам, телевизионщикам, это интересно, то и пипл схавает.

– Ну, так и что же ты, адекватный ты наш, предлагаешь? — спросил Михаил Викторович, наливая в стаканы еще на пол-пальчика по граммулечке оранжево-коричневого виски.

Что предлагаю? — вздохнув, переспросил Дюрыгин. — А вот мне пришла в голову мысль, что ведущую для будущего шоу надо брать из народа, а не из блистательной рублевской тусовки. Я ничего не имею против Ирмы Вальберс, но прикинь, кто ближе и милее простым зрителям в глубинке, да и в спальных районах Москвы и Питера? Наша Ирма, которая живет с миллионером, ездит на кабриолете и манерно говорит с каким-то немецким акцентом? Или девочка из спального района, приехавшая на Москву из Калуги или Твери и в избытке хлебнувшая московских трудностей?

– И ты такую ведущую нашел? — спросил главный, прищурив один глаз.

– Нашел, — кивнул Дюрыгин.

– Покажешь?

– Покажу.

– А шоу для народа тоже придумал? — спросил главный.

– И шоу придумал.

– Расскажи.

– А вот я подумал, — медленно начал Дюрыгин, — подумал я, что если пойти от обратного, пойти от наоборот, от негатива, если мы раньше неправильно кормили простой народ зрелищами блистательных тусовок, всей этой блистательной и от этого нереальной для большинства бедняков жизни, то…

– Но ведь вспомни голливудскую мечту и голливудское чудо времен великой депрессии, — вставил главный, — ты помнишь эти общеизвестные азы истории кино, что беднякам в тридцатые, чтобы им не было так безрадостно жить, показывали жизнь богатых?

– Я помню, — согласился Дюрыгин, — но там было не все так однозначно, а потом, не путай кино с телевидением, кино люди смотрели раз в неделю по субботам, а в телевизор глядят каждый день, и потом ситуация несколько не та и время иное…

– Ну так ты придумал негативно обратное шоу.

– Верно, я придумал: а не показать ли богатым жизнь людей бедных кварталов глухой провинции, где нет горячей воды и канализации?

– Но это уже было, дорогой ты мой, — улыбнулся главный, — это мы уже проходили.

– Когда?

– После Великой Октябрьской революции, дружище, когда Шариковы и Швондеры принялись поднимать рабоче-крестьянское искусство и пели по вечерам на собраниях, — широко улыбнувшись, пояснил главный, — так что ничего нового ты не придумал.

– Нет, Миша, это не совсем то, о чем я тебе хотел сказать, не совсем то…

– Так где же то самое? Говори.

– Вот мы только что с тобой согласились, что идеальное супершоу — это когда оно замешано на объединяющей все слои общества идее.

– Правильно, — кивнул главный.

– Так вот представь себе, что на необитаемом острове остались люди из самых разных слоев, и богатый, и бедный, и среднего достатка, и им надо решить одну задачу, как им выбраться, как выжить?

– Это уже было в сериалах, — недовольно отмахнулся главный, — был сериал, где самолет сделал вынужденную посадку в тайге и смешанная по социалке публика три недели сериала шла по этой тайге — бедные вместе с богатыми.