Алекс Гарленд: Тессеракт

Винсенте крепко ухватил Тотоя за рукав футболки. Тотой замедлил бег.

— Пора с этим кончать, — прошипел Винсенте, — а то нарвемся прямо на них. Если будем бежать, они нас подстрелят.

Голова Тотоя повернулась, словно стрелка компаса, и он прошептал:

— Ладно.

— Они будут стрелять по всему, что движется.

— Я бы сейчас забрался на стену. Мы были бы там в безопасности.

— Нет тут никакой стены. Нам просто нужно затаиться. Мы их не интересуем. Затаимся и пропустим их.

— Хочешь замереть на месте?

Винсенте кивнул.

— Стой спокойно, пускай себе бегут.

Им не пришлось долго ждать. Неожиданно появился человек. Он мчался, словно груженый лесовоз по ночной дороге, заполняя собой все пространство, и так же неожиданно исчез в темноте. Но только не впереди. Увлекаемый страхом, он провалился куда-то вниз в треске ломающихся досок.

За его падением в сточную канаву последовало несколько секунд тишины, после чего он одним рывком выбрался наружу, весь покрытый липкой жидкостью, и помчался дальше. Кровь так шумела у ребят в ушах, что они даже не слышали его стонов.

А через пару мгновений появились два человека в костюмах.

С тем, который свалился в сточную канаву, все было кончено. Ему не могли помочь ни автоматический пистолет, ни внушительный рост. Его должны были настигнуть и прикончить те двое в костюмах, такая уж ему выпала судьба, как ни крути. Об одном только надо было помнить: смерть настигнет любого, кто вздумает встать на ее пути.

И Сенте это понимал. В конце концов, именно он предложил остановиться, затаиться и пропустить погоню. Тотой же так и не понял, что произошло. Когда те двое пробежали мимо, он едва успел произнести «фьюить», а Винсенте уже рванул с места, как китайская шутиха, и припустил за ними.

Тотою захотелось повалить его на землю и спросить, что это еще за дурацкая игра и с какой стати им влезать в погоню, вместо того чтобы воспользоваться возможностью и уйти от нее. Хорошо бы прыгнуть на него сзади. Но спина Винсенте едва виднелась в темноте. Он бежал так быстро, что, казалось, пытается обогнать преследователей.

У Тотоя было полно вопросов, но обдумывать их не оставалось времени. Все внимание сосредоточилось на необходимости не потерять из виду мелькавшую впереди футболку Сенте и следить, напрягая глаза в темноте, за тем, как бы не оступиться.

И все же какая-то крошечная часть мозга продолжала задавать вопросы. Это вызывало удивление и легкое раздражение, но ничего нельзя было поделать. Странно, он чувствовал, что его голова существует как бы отдельно от тела.

Все началось с ритма, заданного его бегущими ногами, если предположить, что у них был какой-то ритм. Раз-два, раз-два-три, раз-два-три-четыре… Потом числа вдруг превратились в слова, и в его голове зазвучала считалка.

— Надо попасть в ритм, как ты не понимаешь!

— Я что тебе девчонка, что ли? — выкрикнул Тотой, когда после очередного прыжка веревка обвилась у него вокруг ног. — Я похож на девчонку? Может, я ношу юбку?

— Думаешь, одни только девчонки прыгают через веревочку?

— А где ты видела, чтобы мальчишки скакали через нее?

— Боксеры прыгают! Олимпийские чемпионы по боксу!

— Ну да!

— Еще как прыгают! Ты считаешь себя лучше боксеров?

— Вот именно!

— Ха! И такой заморыш считает себя круче олимпийских чемпионов по боксу!

— Да!

— Ах ты заморыш…

— Да пошла ты… — Тотой схватил веревку и швырнул матери в лицо. — На! — крикнул он и пошел прочь.

Она окликнула его шагов через десять.

— Эй, Тотс, не валяй дурака. Это только сначала трудно, а потом получится.

— Да не хочу я, чтобы получалось, — бросил Тотой через плечо.

— Я просто хотела развлечься, но если не хочешь, мы не будем прыгать.

— Развлечься… — произнес Тотой с таким же отвращением, с каким называл имена особо опасных полицейских.

— Вернись, Тотс. Я так редко тебя вижу… Ведь ты мой сын.

— Сын! — с неприкрытой издевкой выпалил Тотой. — Ты хоть помнишь, что ты меня заставляла делать в прошлый раз?

— Ну, хватит об этом! — заявила мать. — Этот мужик все равно бы тебя не трахнул! Мы перерезали бы ему глотку задолго до этого!

— Значит, я не был тебе сыном, когда ты сторговала меня этому жирному австралийцу? Но все в порядке, ведь ты собиралась убить его еще до того, как он расстегнет штаны?!

Мать развела руками.

— Тотс, одному Богу известно, сколько раз я раскаивалась, что задумала такое. Неужели ты не можешь меня простить? — Тотой повернул к ней голову. — Ведь была пьяная в стельку! — добавила она жалобно и улыбнулась, видя, что он возвращается.