Катрин Панколь - Я была до тебя

Она не возмущалась. Понимала, что это справедливо и нужно через это пройти. Лишь надеялась, что настанет день, когда она вернет ему свой долг и обретет свободу. Свободу и умение любить. Надо только подождать. Чтобы научиться любить и принимать любовь.

И постараться понять. И ждать, ждать…

Прошло десять лет. И все начинается снова.

Значит, этот танец с саблями не кончится никогда.

Я взяла со стола письмо и бросила его в огонь.

Потом перерыла мусорное ведро и извлекла обратно все баночки и тюбики. Протерла тряпкой. Ни дать ни взять, преступница, заметающая следы. Сложила все назад, в бумажный пакет на столе.

Пошла и легла рядом с тобой.

Ты спал. Красивый, как победитель. Генерал ночи. Грудь в крестах. Трепещи, враг. Я скользнула к тебе под мышку, на свое законное место.

А что, если единственный способ научиться брать — это отдавать? Отдавать не раздумывая, не взвешивая за и против? Может, надо просто старательно изображать любовь, и тогда она и в самом деле поселится в сердце и в теле?

— Как это, ты не умеешь отдавать? — негодующе воскликнула Кристина. — Да ты лучшая подруга на свете! И не смей думать, что ты не умеешь любить! Ты только и делаешь, что отдаешь! Я, например, постоянно ощущаю себя твоей должницей.

— С подругами, может быть, у меня стало получаться, но с мужчинами? Почему с ними-то ничего не выходит? Понимать, а не судить. Дарить любовь, не ставя условий. Хорошо, я тебя полюблю, но ты должен измениться! Делай, что я говорю, или до свидания! Именно так все и происходило во время той поездки к морю. Да нет, точно тебе говорю. Мне надо понять, что у нас не так.

— Может, это с ним что-то не так…

— Это было бы легче всего. Ты же сама знаешь, нельзя всю вину взваливать на одного.

— Все равно. Согласись, это не совсем нормально — ну, его истерия с подарками, с любовью. Собственничество какое-то. Что-то за этим кроется… И потом, ты ведь его уже предупреждала. Помнишь, когда он пытался закормить тебя пирожными? Он должен был прислушаться.

— А он меня вообще не слышит. Он любит меня так, как будто это не я рядом с ним, а кто-то другой. Другая. И притом такая, которой все мало и мало, сколько ни дай. Чем больше он дает, тем больше она требует.

Мы разглядываем ее последнего возлюбленного. Красивый, молодой, хорошо сложен. Зовут Симоном. Не очень высокий, но крепкий и коренастый. Внешность располагающая, просто блеск. И отличная репутация. Вроде как «умеет в равной мере спокойно давать и брать». Во всяком случае, так говорят.

— Где ты его нашла?

— На набережной, когда гуляла. Выглядит по-идиотски, не спорю. По-школьному глупо. Поверхностно. Но надо же когда-то начинать! Ты же знаешь, что мне предстоит учиться с нуля. Я и так уже наломала дров.

Когда Кристине было восемь лет, у нее сбежала мать. В Швецию. Ни с того ни с сего. Утром, уходя в школу, четверо детей поцеловались с ней, как обычно, а когда вечером вернулись домой, ее и след простыл. Она не просто бросила мужа и детей. Она вывезла всю мебель. Собаку, и ту забрала. С тех пор Кристина никому не верит. Отношения завязывает с оглядкой и ненадолго. Привыкла жить одна, ничего ни от кого не ждать, а все, что может походить на любовь, превращать в дружбу, окрашенную сообщничеством и чувством юмора. Юмор — ее лучшая защита от назойливых романтиков. Когда ей говорят: «Я тебя люблю», она заливается смехом и с любопытством оглядывается: это вы кому?

Она обкусывает заусеницы на пальцах и созерцает своего Симона со смесью страха и нежности. Тихонько гладит, подносит к лицу и вдыхает его аромат.

— Ну и работенка! — улыбаясь, бросаю я.

— Не смейся! Мне многое предстоит узнать.

— Что узнать?

— Что настоящая любовь бескорыстна. Ты любишь другого просто потому, что он — это он.

— Ну вот, ты уже всему и выучилась.

— Проблема в том, что очень трудно любить кого-то просто так, без задней мысли. Рано или поздно он говорит или делает нечто такое, что заставляет тебя полностью в нем разочароваться.

Я согласно киваю головой. Может, мне тоже поискать себе такого вот Симона?

— Я попробую на нем потренироваться. Буду хотя бы раз в день заниматься только им. Разговаривать с ним. Говорить, что я его люблю, что считаю его красивым, не важно, хорошо он себя чувствует или нет. Постепенно я начну чувствовать свою ответственность за него, а значит, у нас появятся точки соприкосновения. И по вечерам я буду приходить не в пустой дом. Он будет меня ждать.

— Да уж, попробовал бы он смыться!