Кристина Ривуар - Раннее утро. Его звали Бой

Она изображала шум мотора «бэби-спорта», когда та набирает скорость, когда несется вовсю, когда тормозит. Хозяйки вежливо слушали ее брум-брум, но у них, по-моему, голова уже пошла кругом, как и у меня. Она приехала вместе с мадмуазелью Зузу Вардино, называет ее неразлучной своей подругой, но та только и мечтает, как бы увести у нее мсье Боя. Иветта находит Зузу симпатичной, а по-моему — мура. Вся зажатая, ручки коротенькие, она дергает ими вправо и влево, как заяц заводной, видела я такие игрушки в Бордо на ярмарке, они на барабанах играют. А волосы вокруг лица все в завиточках, как у приличной барышни. А ротик-то, ротик, размалеван, что твой горшок с вареньем из красной смородины. Это она-то симпатичная? Да Иветта просто спятила. Хильдегарда со мной согласна, она считает мадмуазель Зузу похожей на карикатуру и недовольна, что с мсье Боем приехали подружки, это испортило ей все удовольствие, как и мне, но она и виду не подала, спокойно стояла в уголке и притворялась, будто слушает все эти излияния и вопли. А мсье Бой сказал, чтобы мадмуазель Долли перестала изображать мотор, что они уже приехали.

— Выключай двигатель, — сказал он, и мадмуазель Долли заржала по-лошадиному, а мсье Бой обернулся ко мне: — Герцогиня Монбазон, организуй нам маленький закусон.

— Ну разумеется, Бой, и все уже готово, — сказала хозяйка. — Прошу всех в столовую.

Они пошли в столовую, хозяева, дети, мсье Бой и его подруги. И мы тоже пошли, Мария Сантюк и мы с Иветтой. Они — чтобы перекусить, мы — чтобы их обслуживать. А было там все, что мсье Бой с детства любит, он писал об этом в письмах из Америки, хозяйка читала нам отрывки: фаршированные яйца, салат картофельный с луком-шалотом, баночки крем-брюле и пирожные «язычки». Он еще раз поцеловал Марию Сантюк, когда увидел, что все его любимые блюда стоят на столе. И положил себе в тарелку сразу пять фаршированных яиц, целую гору салата, а барышни почти ни к чему не притронулись, это они, наверное, так стараются, отказываясь от всего съедобного, чтобы живот был плоский, а кости торчали. Они тут же закурили и стали пить, вот это они умеют, мадмуазель Зузу особенно, как разинет рот свой намазанный, да как начнет раз за разом хлестать.

Мы с Иветтой подавали хорошее вино, его привезла хозяйка из своих подвалов в Бордо, и шампанское, его купил мсье Бой по дороге. Он захотел чокнуться со всеми, даже с прислугой. Мария Сантюк сказала мне:

— Сюзон, быстренько принеси из кухни наши стаканы, не можем же мы пить из тех же, что и хозяева.

— Но почему же, Санкта Сантюк, — спросил мсье Бой, — разве у ваших хозяев чума?

— Ну, наш мсье Бой не меняется, — ответила Мария, и мы выпили вместе со всеми, Мария, Иветта и я, из таких же узких бокалов. Шампанское пощипало мне нос и глаза, но зато потом мне стало хорошо, весело и внутри тепло, мне хотелось танцевать, когда я подавала блюда, а Хильдегарда заметила это и шепнула мне на ушко:

— Тебе хочется танцевать, правда, Сюзон?

Хорошо еще, что мсье Бой не услышал, а то он мог бы встать и пригласить меня на танец, при хозяйках и при этих своих подружках, он уже делал так несколько раз, в Бордо. Первый раз это случилось во время обеда на восемнадцать персон, там была вся семья хозяйки и приходской кюре, мы достали сервиз для больших приемов, белый с золотой полоской, а к нему серебряные приборы, оставшиеся еще от бабушки хозяйки. Во время обеда дамы и господа были очень серьезны, помню, подавалось пять блюд: гусиная печенка, фазан, фигурный торт от Дастарака, были два метрдотеля, свой, Алексис, и приглашенный, он все пытался ущипнуть меня, когда я наклонялась. Ну да ладно. Так вот, когда подали десерт, кюре, который постоянно себе подкладывал, начал рассказывать анекдоты. Нет, ничего скабрезного он не говорил, и даже пикантного ничего не было, просто анекдоты, чтобы развлечь гостей, а то уж очень серьезные у них у всех были лица, несмотря на гусиную печенку, фазана, фигурный торт и бутылки хорошего вина, и тогда все стали смеяться. Причем громче всех смеялся мсье Бой. А когда кюре поднял бокал за здоровье хозяйки, мсье Бой встал, подошел ко мне, одну руку положил мне на плечо, другую — на талию и закричал:

— Ну, Сюзон, давай открывать бал!

И запел, запел так хорошо, и заставил меня танцевать с ним вальс вокруг стола с обедающими: раз-два-три, раз-два-три. Мсье Жаки и мсье Макс ужас как рассердились, хозяйка очень расстроилась из-за чести семьи и из-за того, что вдруг станут говорить в Бордо, она умоляла: Бой, одумайся, ты совсем голову потерял, а кюре очень обрадовался, он сказал мсье Бою, что тот прекрасно танцует, а мне сказал, что я отличная партнерша. А вечером мадам Жаки обозвала меня селадоншей, а я не поняла этого слова и ответила, что я всего лишь подчинилась мсье Бою. Он мой хозяин, я сказала.